Кора Брент Наша неправильная любовь Серия: Братья Джентри — 1

Переводчик: Надежда Смирнова

Редактор: Анна Бродова

Вычитка: Наталья Ильянова

«Будь добрым, ибо каждый,

кого ты встречаешь,

ведет тяжелую борьбу»

Платон 

ГЛАВА 1

Сэйлор

Мы не были друзьями.

Это первая простая истина, которую необходимо принять во внимание, если хотите понять хоть что-то из последовавшей после сумбурной страсти. Корд Джентри не был моим другом и точно не занимал место в моих мыслях, когда я пересекала свинцовую необъятность Долины Смерти в умирающем «Сивике» со всё ещё болящей челюстью.

Ночь в пустыне — это нечто потустороннее, сверхъестественное. Я вдыхала её сладкий аромат и наслаждалась силой горячего ветра, обдувавшего лицо. Все окна в машине я распахнула настежь, потому что кондиционер сломался ещё летом после моего первого курса в лицее Окси. Дэвин, в один из своих фальшиво нежных моментов предложил оплатить счёт за ремонт, но к тому времени я уже научилась остерегаться его предложений.

Осторожно, почти не задумываясь, я поднесла кончики пальцев к распухшему лицу. Придурок попал мне прямо в угол нижней челюсти справа. И она распухла, а завтра появится синяк. Я это знала, потому что моя светлая кожа отличалась особой чувствительностью, и отметины на ней появлялись с лёгкостью. Я также знала это и потому, что такое случалось со мной раньше. Воспоминания обо всём вызвали у меня прилив ярости, ведь когда-то я считала это любовью.

Пока не поняла, что всё было с точностью наоборот.

Хуже всего было осознавать, как сильно я обманула саму себя. Вначале Дэвин вёл себя не слишком агрессивно. Он сжимал моё запястье с хитрой злой улыбкой, пока я не вскрикивала, а затем отстранялся, невинно настаивая, что не имел понятия о причиняемой мне боли.

Но каждый жестокий конец должен где-то иметь начало.

— Посмотри, что ты наделал, придурок, — возмутилась я, когда на моей руке впервые появился отчётливый отпечаток его тяжёлой руки.

Дэвин выглядел встревоженным или, скорее, притворился.

— О, милая, — сказал он, целуя синяк, и медленно меня раздевая.

Он быстро научился ловить меня в ловушку, и под его ласками я таяла, подавляя собственные сомнения. «В этом нет ничего плохого, — говорила я себе, — Дэвин любит меня. Он так и сказал». И потом, я всегда испытывала презрение к определенному типу женщин, к тем, кого видела в Эмблеме (моём родном городе), которые терпели одно унижение за другим, пока не начинало казаться, что всё должно быть именно так. Но я не была на них похожа. Я знала, как приструнить Дэвина.

Когда это повторилось, и он заскулил со скривившимся лицом мальчишки:

— Прости, Сэйлор.

При этом продолжая обнимать меня слишком крепко.

Затем, после того как сильно меня ударил за то, что я не согласилась с его мнением о новых контрактах бейсбольной команды, мне сказали:

— О, Сэй, я просто чертовски сильно тебя люблю.

Я разозлилась. Указывая на свое лицо, я назвала его паршивым придурком, пока он пытался снова заполучить мою милость, бормоча эти короткие словечки, которые, как он хорошо знал, приподнимут покрывало моего каменного молчания.

— Сэйлор, — прошептал он, пробегая губами по моему декольте до места, где его рука причинила вред, — я люблю тебя.

Я продолжила злиться, но всё же позволила поставить себя на колени и долго объезжать, хотя и знала, что в такой позе никогда не кончу. Дэвин был груб, а я не подготовлена, сухая, но всё равно его приняла. Пока Дэвин заявлял права на моё тело с яростным рычанием, я смотрела на нейтрального цвета стену в двух сантиметрах перед носом и кусала себя за щёку, чтобы отвлечься. Именно в этот момент меня осенило: со всем этим что-то не так.

Дэвин Берлин чертовски привлекателен. Богат. Его отец был одним из властелинов в Силиконовой долине (изобрёл одну из основных технологий, которые мы носим в карманах — материнскую плату, модем и прочее в этом роде). Я всегда забываю подробности. Надменная ухмылка Дэвина пригвоздила меня в классический солнечный калифорнийский день, когда я принесла ему капучино за столик, за которым он сидел в одиночестве.

Это был унылый семестр, в течение которого я только училась и работала официанткой. Во рту пересохло, и я попыталась не дрожать, когда заметила, что парень улыбался именно мне.

— Могу я предложить вам что-нибудь ещё?

— Составь мне компанию, — сказал он, потягивая капучино и придвигая к себе стул, убежденный, что я на него немедленно запрыгну.

Дэвин проводил много времени в спортзале, моделируя силуэт своего загорелого тела. Он знал, что может вызвать привыкание похуже, чем сахар. Я видела его в кампусе, раздутым от высокомерия и мускулов. Мне было немного противно при мысли о том, что я стала тем типом женщины, которая сильно возбуждается от кого-то вроде него и больше ни о чём не заботится.

Но всё изменилось, когда Дэвин сломал мне нос.

Это случилось в День святого Валентина. Господи, от такой иронии можно рассмеяться и описаться; воображаемая вечеринка любви и шоколада, увенчанная резким ударом, раскалывающим моё лицо напополам. Я даже не помню почему. Мы поссорились в машине из-за какой-то чуши, о которой многие пары, столкнувшись, сразу забывают навсегда.

— Твою мать, — всхлипнул он, когда я в шоке схватилась за лицо дрожащими руками, чувствуя, как между пальцами капает кровь, — Сэйлор, я чудовище. Не могу поверить, что сделал с тобой такое. Я отвезу тебя в полицейский участок, детка. Ты должна подать на меня рапорт. О, дорогая. Сладкая Сэй. Я заслуживаю того, чтобы попасть в тюрьму за то, что сделал с тобой.

Сквозь боль я только покачала головой. Если и было что-то похуже фрикадельки, в которую он превратил мой нос, так это рассказывать об этом в комнате полной людей. Кроме того, я прекрасно знала — Дэвин не позволит мне выдвинуть против него обвинения.

— Нет. Но ты, чёрт возьми, никогда больше так со мной не поступишь, Дэвин. На этот раз я говорю серьёзно.

Он начал плакать.

— Нет, чёрт возьми, никогда. Сэйлор, я люблю тебя. Ты же знаешь, что я люблю тебя.

Машина остановилась на следующем светофоре. Дэвин потянулся и запустил руку мне под юбку, поглаживая между ног. Я не стала его останавливать, но отвернулась и уставилась в окно. Ещё не совсем стемнело, и из остановившегося рядом с нами «Импала» на моё, истекающее кровью лицо, с любопытством уставились четыре мужика. Они выглядели как сброд, покрытые татуировками бандиты, похожие на насильников. Интересно, а своих