Дора Штрамм Созданная для нуара

Женщина вошла в вагон на «Дмитровской», села напротив меня, поставив на колени объемистую спортивную сумку. Около тридцати пяти, с небрежно заколотыми на затылке русыми волосами, одета в потертые джинсы, футболку, балетки. Для большинства — серая мышка. Для большинства, но не для меня.

Женщина смотрела на руки, сложенные на сумке, а я впился взглядом в ее лицо, делая вид, что внимательно слушаю свою спутницу, даже несколько раз кивнул. Да, фотосессия вышла удачной, да, студия очень хорошая, мне она тоже нравится, да, постараюсь обработать фотографии побыстрее. Для Леночки этого было достаточно, а я тем временем представлял, как хороша была бы моя незнакомка с черными волосами, в алом платье и меховой накидке, обволакивающей плечи. Темная дымка макияжа на веках и ресницах, помада и лак в тон платью — кроваво-красные мазки бледной коже… О, она могла быть великолепна с этой внешностью, модной полвека назад. Женщина, созданная для нуара.

Я сфотографировал ее на айфон. Погруженная в свои мысли, она ничего не заметила, а вот Леночка тут же надулась и возмущенно ткнула меня остреньким локотком в бок. В тот момент я готов был возненавидеть ее. Я так долго ждал свою музу! Все, что нужно было сделать, это встать, подойти к незнакомке, протянуть визитку с моим телефоном и адресом сайта. Предложить посмотреть фотографии. Сказать, что она восхитительна, и я хочу фотографировать ее. Только, она была не из тех, кто покупается на подобные предложения. Визитку, может быть и возьмет, но не перезвонит. К тому же я пока не был готов расстаться с Леночкой. Отпустить ее, не завершив ритуал, которому я неизменно следовал с каждой новой моделью, казалось немыслимым. К тому же она была моей любовницей. И ведь сколько раз обещал себе не смешивать работу и личную жизнь, и все равно не удержался.

— Елена, тебе прекрасно известно, что я всегда ищу интересные лица. Это не имеет никакого отношения к нам с тобой, — сурово сказал я, когда поезд затормозил на «Новослободской».

Леночка фыркнула и отвернулась, всем своим видом демонстрируя, что она думает об «интересном» лице, которое привлекло мое внимание. Незнакомка скользнула по нам рассеянным взглядом. Я вздрогнул и даже вспотел от смущения. Но, похоже, она не расслышала моих слов. Со стороны мы с Леночкой, наверное, выглядели, как отец и дочь, я ведь старше ее на восемнадцать лет и такой же светловолосый, как она.

Тут в вагон ввалилась толпа, чужие животы, зады и спины скрыли от меня незнакомку. На «Цветном бульваре» толпа поредела. Напротив меня сидел теперь потный толстяк. Я с трудом подавил вздох. Не судьба…

Следующие несколько лет я не раз вспоминал свою несостоявшуюся музу. Я даже выложил ее фотографию в «Инстаграме» с подписью «Разыскивается», но чуда не произошло. И все-таки я не мог забыть о ней и продолжал мечтать о новой встрече. Возможно, она снова произойдет в метро. А может быть, на улице — летом, в душных сумерках. Моя муза будет сидеть в уличном кафе, одетая в легкое воздушное платье, есть стремительно тающее мороженое, украшенное фруктами. Или это будет осенью, в каком-нибудь промозглом парке, где я встречу ее, словно Мастер свою Маргариту. Только вместо мимозы в ее руках будут багряные кленовые листья.

Весенние встречи представлялись мне реже всего, хотя, зная о популярности цветущих яблоневых и вишневых садов, я с маниакальной дотошностью просматривал в сети объявления о планируемых съемках, да и сам, если выдавалась возможность, выбирался с фотоаппаратом то на ВДНХ, то в Коломенское.

А может быть, думал я, будет зима. Она позвонит в мою дверь, войдет, раскрасневшаяся, с мороза, с запорошенными снежинками волосами, скажет, что я фотографировал ее подругу, и она хочет такие же чудесные фотографии. Скажет, что я — настоящий волшебник и у меня золотые руки. Какая женщина не мечтает выглядеть красавицей? Я всего лишь исполняю мечты, уверяю, что камера любит их, а потом подправляю, замазываю и приукрашиваю, придаю выразительность чертам, стираю морщины, убираю двойные подбородки, жировые валики на боках и выпирающие животы, сглаживаю очертания бедер, придаю фарфоровую гладкость коже. Мне нравится создавать красоту, даже столь примитивным способом, с помощью «Фотошопа». Мне не скучно и не тошно, в отличие от многих моих коллег. Все компенсируют избранные, при одном взгляде на которых перехватывает дыхание и сердце замирает в сладком предвкушении чуда, совсем как тогда, в далеком детстве.

* * *

Первой моей моделью была Юлия. Именно так — Юлия, а не Юлечка, Юленька или Юлька, хотя выросли мы в одном дворе. К тому времени, когда я получил в подарок на четырнадцатилетие первый фотоаппарат — примитивную мыльницу, я успел узнать Юлию так, как, подозреваю, не знал ее никто другой. Вся она — от коротких и очень густых темных волос, вечно растрепанных и небрежно заправленных за уши, до острых локтей и коленок, — казалась воплощением юности и очарования. Я ловил объективом каждое ее движение, каждый жест, каждую гримаску. Я был влюблен в каждый ее ноготок, в каждую родинку и ресничку. В то время никто еще не хранил оцифрованные фотографии, и мой стол был забит отпечатанными снимками, а самые удачные украшали стены моей комнаты. Юлия к моей одержимости относилась снисходительно, хотя иногда срывалась и начинала кричать, что я тронутый и совсем достал ее.

В пятнадцать она начала встречаться с каким-то пэтэушником, курить и пить пиво по вечерам в подъезде вместе с его компанией. Мы виделись все реже и реже, а потом она исчезла. Пэтэушника вызывали на допрос к следователю. Оказалось, он состоит на учете в детской комнате милиции, из-за того, что избил в шестом классе девочку и то ли выбил, то ли сломал ей зуб. Девочка оказалась родней нашему участковому, так что парень тогда влип основательно. Но в этот раз доказательств его вины найти не удалось: в день исчезновения Юлии он был с друзьями за городом и уверял, что понятия не имеет, куда делась подружка.

Участковый приходил и к нам, долго расспрашивал меня. Звали его Алексей Петрович, но для всех он был просто дядя Леша, потому что жил с нами в одном доме. Увидев дядю Лешу на пороге, я с пронзительной ясностью осознал: с Юлией случилось что-то действительно серьезное. Я ответил на все вопросы, а потом кинулся перебирать фотографии, нашел самую лучшую и принялся совать ее участковому, но тот не взял, сказав, что Юлия на ней слишком маленькая.

— А недавних фотографий нет? — спросил он.

Я помотал головой. От бессилия и невозможности помочь на глаза навернулись слезы.

— Мы уже не дружили так, как раньше… С тех