выставленном передо мной зеркале. — На ладье уплыл далече да со свитой милый друг. Колокольчик я повешу, чтоб сберечь его от вьюг. Зяблик, зяблик, подорожник, иней синий на траве. Друг мой скоро возвратится, сердце он оставил мне. И не будет мне покою, коль назад не воротишь. В колокольном бури звоне ты меня, мой друг, услышь.

Едва закончил Вайлех своё заклятие, как мигнул свет в избе, и погасла свеча, что стояла ближе всех ко мне, словно сама царица-вьюга и братья её — трескучий мороз и белый снег закрепили его своим белым дыханием. Не успела я полностью согреться, а тут и вовсе — будто внутри всё в ком один смёрзлось. Только сердце застучало бешено, да пот на лбу бисером выступил.

— Всё, — выдохнул ведун, — больше я ничем помочь тебе не могу. Возьми теперь в руки колокольчик в правую руку да позвони им. Пусть и в Небесном мире звон тот услышат.

И я зазвонила.

Десятое

В зимнюю пору мне особенно часто вспоминается молодость моя ушедшая. Чем морознее становится на дворе, тем на сердце — тяжелее. Полвека почти минуло, но тот ненастный день могу воскресить в памяти до последней детали. Кружение снежинок над полем, по которому шла, треск деревьев, как предупреждение: «Не ходи!» — и холод, пробирающий до костей холод.

Отдал мне Вайлех тулуп свой, в котором я до дома и добралась, да как была — упала на лежанку, забывшись ненадёжным сном. И по сию минуту не смогла забыть тот сон. Передо мной тьма простиралась неведанная, словно чешуя рыбья перламутром поблёскивая. И во тьме той странного вида корабль плыл, да таких кораблей ни один человек прежде не видывал. Вместо парусов — громадная бочка приделана, вместо вёсел — пасти, пламя изрыгающие. Никакая буря тот корабль потопить была не способна, никакой штиль ему был не страшен.

Словно тень бестелесная, прошмыгнула я на диковинное судно, и стала бродить по нему. Будто в улей осиный попала. Люди туда-сюда бегают, все в одеждах богатых, серебром расшитых. Но куда бы я ни шла, нигде не могла остановиться, звал меня голос один-единственный. Голос, что возлюбленному моему принадлежал:

«…я молю тебя».

— Не умоляй, милый. Долг свой сполна отплатил ты.

«…я хочу у тебя спросить».

— Не спрашивай. Ответ тебе и самому известен.

«…я сбился с курса».

— Не сбился. Все дороги, которыми бы ты не пошёл, все ко мне ведут.

«…я скучаю по тебе».

— Я с тобою, дорогой. В каждом дуновении холодного ветра, в каждом скрипе и каждом шорохе древесном. И никогда тебя не оставлю.

— Я найду тебя. Я иду к тебе. Я вернусь к тебе.

«…никогда»

Он сидел спиной ко мне, склонив свою голову. Лента тонкая пряди его светлые собрала, да не все. Другие лицо усталое прикрыли, пологом рваным занавесили. Протянула я к нему руку свою с зажатым в ней колокольчиком, и звон его разлился по тесной комнатке, затопил её водою солёной, да со слезами во тьму бесконечную вылился. Обернулся ко мне Османт, и от тоски его мне самой так грустно сделалось, что не выдержала я взгляда этого. Метнулась прочь из клетки-каюты, прочь с корабля.

Да так от крика своего и очнулась.

С тех пор ни разу не являлся мне мой княжич. Ни живой, ни мёртвый, ни во сне, ни наяву. Много раз я приходила на пристань. Много раз кончалась зима, и весна приходила. Но до сих пор мнится мне: он идёт ко мне.

Примечания

1

Локти, как известно бывают разные, но в данном случае локоть как мера длины равен 54 см

(обратно)

2

Верста — расстояние равное 1066,9 м

(обратно)

3

Вершок — мера длины примерно равная 4,5 см

(обратно)