Убьют!

Джима тряс Гарри Мансел, тринадцатилетний худой мальчишка с беспокойными глазами. Худой и изможденный. Толстых среди них давно уже не было.

— Встаю, — прохрипел Джим. — Давно я так?

— Не знаю, — сказал Мансел. — Иду по своему ряду, а ты вот тут вот лежишь. Я подумал, что ты умер.

— Не дождутся, — парень зло сплюнул на землю, встал и подобрал свою корзину, наполовину заполненную початками созревшей укаоли.

Пошатываясь, тощий молодой землянин принялся собирать урожай, опасливо оглянувшись на надсмотрщика. Не заметил ли тот, что он упал? И, что едва коснувшись земли, успел даже немного поспать?

Неподалеку послышался щелчок длинного хлыста, болезненный вскрик кого-то из землян-сборщиков укаоли и недовольный гортанный возглас трехметрового лутумианина.

Джим помнил, как земляне впервые высадились на эту планету. Как в первый же день в их лагерь ворвались полчища аборигенов, оставивших из сотни тысяч колонистов в живых от силы пять. Как разрывные пули современных винтовок землян отскакивали от каменных шкур лутумиан, не причиняя тем ни малейшего вреда. Как после землян ударами плетей загнали на поля укаоли. И как в течение года, во время работы, их умерло не меньше половины.

Джим поднял лицо к ярко-синему безоблачному небу. Помощи ждать не скоро, если, вообще, она появится.

Сзади вновь щёлкнул хлыст и Джим принялся еще быстрее отрывать от стеблей белоснежные початки, судорожно бросая их в корзину.

Человек ко всему привыкает. Люди — существа приспосабливающиеся.

По бескрайним зеленых полям, по одному на ряд, под палящим солнцем Лутума шли замученные непосильной работой земляне, а следом за ними неумолимо следовали местные надсмотрщики.

Как же эти сволочи любят жрать свою укаоль.