своего «дела» не сделали вблизи ее. Обзаведясь быстрыми лошадьми, банда стала совершать все более дерзкие акции. Самой громкой из них стало нападение на центральную усадьбу колхоза-передовика, чей председатель являлся орденоносцем. Именно председателя бандиты расстреляли в первую очередь, потом местного участкового милиционера, счетовода, оказавшегося коммунистом, и сожгли правление. Ограбив колхозные склады и амбары, бандиты, что смогли погрузили на сани, а что не смогли тоже запалили. Скрыться они успели до появления милицейского отряда.

Лихо действовали дезертиры, хоть вооружены были так себе, обрезы, берданки в лучшем случае трехлинейки, да отобранные у милиционеров наганы. В открытом бою их, наверное, было бы нетрудно одолеть. Но от таких боестолкновений они умело уходили на своих санях, отлично ориентируясь в лесных проселках, по которым не могли пройти автомобили. Милиционеры тоже пересели на сани, запряженные лошадьми. И им тоже нужны были быстрые лошади. И вновь заволновался Яков Фомич, как бы «Лимонку» не реквизировали для своих нужд уже милиционеры. Он обратился к председателю с просьбой, чтобы, случись чего, помог освободиться от этой «гужевой повинности». Ведь как пить дать запалят лучшую в колхозе лошадь, гоняя ее по перелескам и болотам…

3

В тот день стояла хмарь. Снег из низких туч то сыпал мелким бисером, то прекращался, но метели не было. Якова Фомича часто наряжали возить бидоны с молоком с глуховской фермы, где кое как доились немногие оставшиеся после массового забоя колхозные коровы. Возил он это молоко на молочный завод, расположенный в селе за десять километров от Глуховки. Яков Фомич легким подергиванием вожжей пустил «Лимонку» свободной рысью. То был ее любимый темп бега. Так, по хорошей дороге, она могла, не сбиваясь с шага, на одном дыхании покрыть все десять километров пути и даже больше. Ей не требовалось при этом ни кнута, ни какого другого понукания. Рысь ее стихия, она давалась ей легко, в охотку, но только ни в коем случае не надо было пытаться пустить ее в галоп. Тогда она сама будет бежать, и бежать без устали. Яков Фомич как никто знал эту характерную особенность «Лимонки».

Но на этот раз особо долго бежать ей не пришлось. Через четыре километра «Лимонка», вдруг, недовольно всхрапнув, встала как вкопанная. Фомич, прикемаривший под мерный стук копыт, удивленно разлепил глаза. Сани стояли перед мостом через неширокую речушку.

– Что за напасть, прости Господи?– Фомич вылез из саней, не понимая, что могло остановить «Лимонку». Подойдя ближе к мосту понял – одна из свай ближе к противоположной стороне рухнула и часть настила свалилась прямо на лед. От чего повалилась свая, от старости или кто- то ей помог… Сие было неясно. Но делать все равно что-то надо. Скованная льдом речушка шириной была не более десятка метров, но имела довольно высокие, обрывистые берега, то есть фактически текла по дну небольшого оврага. Пешком перейти ее по льду ничего не стоило, но спустить лошадь с санями, нечего и думать. Оставалось два варианта, либо возвращаться назад… но тогда за не доставленное вовремя, а значит прокисшее молоко, как бы отвечать не пришлось «по закону военного времени», как любил к месту и не к месту повторять председатель. Так что оставалось второе, ехать в объезд, километра два вдоль оврага до места, где берег становился более пологим, и можно было спуститься и переехать речушку по льду. Как раз в том направлении имелась старая проселочная дорога, по которой призывно извивался свежий санный след. След был хороший, по всему оставленный не одними санями. Видимо, здесь с утра кто-то поехал уже в объезд.

Ничего не заподозрив, Фомич тоже решил ехать в объезд. Однако тот объезд сулил не только лишние километры пути, но и то, что теперь все время приходилось ехать не полем, а лесом. Фомич уже не давал «Лимонке» разбегаться, придерживал – проселок не большак, неровный, ухабистый. «Лимонка» перешла с рыси на быстрый шаг, что для нее тоже довольно привычный способ передвижения. До спуска доехали без происшествий, преодолели речушку, вылезли на другой берег… Все тот же санный след вел далее по просеке в сплошном сосняке. Можно было ехать и вдоль берега, назад к мосту, на большак, но та дорога едва угадывалась под свежим снегом. Фомич пожалел «Лимонку», она ведь не битюг, чтобы прокладывать санный путь да еще груз тащить. По пробитой дороге по следу, она сколь хочешь пройдет, не то что по снежной целине. Повернул Фомич на просеку и пустил «Лимонку» по следу. Чего ему бояться, места его родные, он здесь все знает и ни за что не заблудится. Эта просека его выведет на перекрестный проселок, по которому тоже скоро выедешь на большак. Правда, ехать все время с лесом и никаких деревень по пути уже не встретишь… Но след, раз есть след, значит кто-то здесь проехал, проедет и он, отвезет эти бидоны на завод и все будет как обычно… О бандитах он как-то не думал. Да они и в эту зиму вблизи Глуховки почему-то не шалили.

Но как обычно не вышло. Фомич больше не дремал, ведь эта дорога «Лимонке» была незнакома, к тому же довольно крепкий наст под небольшим слоем свежего снега нет-нет да и проваливался под ее копытами, и потому он внимательно смотрел на дорогу, опять таки придерживая её, готовую вновь перейти на свою любимую рысь… Двое саней на краю просеки и несколько человек в тулупах, полушубках, валенках, ушанках Фомич заметил издали, но то, что в руках у них оружие… это своим ослабшим зрением Фомич увидел лишь, когда подъехал метров на тридцать. Бандиты стояли у своих саней и спокойно его поджидали. Санный след обрывался на них. Теперь уже не оставалось сомнений, что именно они подломили опору моста и оставили санный след, заманивая за собой случайных путников. Увы, по стечению обстоятельств этим путником оказался Яков Фомич на «Лимонке». Фомич среагировал скорее инстинктивно, чем обдуманно. Что сделают бандиты? Скорее всего заберут молоко… Да черт с ним с молоком, они ведь наверняка заберут и его «Лимонку». Вона, их то лошаденки, поди, давно по-хорошему не кормлены, хребтины торчат, бока впали. А его красавица и ухожена и сани даже по такой дороге играючи везет. Мгновенно приняв решение, Фомич, пожалуй, впервые вытянул вожжами свою любимицу по гладкой лоснящейся спине. Та, никак этого не ожидала и скорее удивилась, чем отреагировала на удар, то есть почти не убыстрила свой шаг. Но хозяин вновь хлестанул ее вожжами и пронзительным фальцетом крикнул:

– Ноо, пошла!!…

В крике хозяина «Лимонка» уже не могла не почувствовать тревоги, его состояние передалось ей и она мгновенно перешла с шага на свою обычную рысь… Бандиты почему-то на такую реакцию