этой международности, русская «блатная музыка» всосала въ себя не только заимствованныя слова, нанесенныя съ разныхъ странъ свѣта, не только своеобразныя ассоціаціи значеній, возникшія въ чужой племенной средѣ, но вмѣстѣ съ тѣмъ, хотя въ гораздо менѣе значительныхъ размѣрахъ, и иноязычное построеніе словъ и выраженій, и даже иноязычныя особенности произношенія, насколько онѣ совмѣстимы съ чисто русскимъ фонетическимъ обликомъ этого языка.

Вообще же, про составные элементы «блатной музыки» можно сказать, что они въ значительной степени даютъ намъ или общіе международные «корни», или же по крайней мѣрѣ международный, общечеловѣческій способъ ассоціаціи значеній словъ, со всѣми метафорами, иносказаніями и т. п.

Что касается письменной, графической и оптической, стороны «блатной музыки», то, благодаря внѣдрившимся въ насъ русскимъ графически-фонетическимъ ассоціаціямъ, мы склонны передавать на письмѣ слова и сочетанія словъ этого своеобразнаго русскаго говора съ помощью обыкновенныхъ русскихъ графическихъ средствъ. Это и примѣнено въ предлагаемомъ сборникѣ. Нѣкоторыя слова «блатной музыки» повторяются тоже и въ общеупотребительномъ русскомъ языкѣ, или, по крайней мѣрѣ, въ нѣкоторыхъ «приличныхъ» говорахъ. Такихъ словъ, какъ напр. баланда (см., м. пр., въ словарѣ Даля) или «котъ», найдется навѣрно извѣстное количество. Надо только сравнить словарь «блатной музыки» съ общерусскимъ словаремъ, напримѣръ, съ словаремъ Даля или же съ словаремъ Академіи наукъ (къ сожалѣнію, напечатаннымъ пока только до буквы З включительно).

Предлагаемый здѣсь сборникъ содержитъ въ себѣ богатый матеріалъ для изслѣдователей «поэтическаго», т. е. созерцательнаго, не аналитическаго, восприниманія того, что существуетъ и происходитъ какъ въ насъ самихъ, такъ и предположительно въ такъ называемомъ «внѣшнемъ мірѣ». Многія слова и выраженія искрятся своеобразною ироніей и юморомъ, который чаще всего, — какъ это иначе и быть не можетъ, — подходитъ подъ понятіе т. наз. «висѣличнаго юмора» (Galgenhumor). Но мы не должны забывать, что въ переживаемое нами время намъ необходимо упражняться и совершенствоваться именно въ «висѣличномъ юморѣ». А то безъ этой поддержки намъ просто пришлось бы отчаяться и …… повѣситься. Спасибо «блатной музыкѣ» за укрѣпленіе въ насъ этого, столь драгоцѣннаго и живительнаго, настроенія. Кандидатамъ въ офиціально клеймленные «блатные» или по крайней мѣрѣ «желѣзоклюи» надо учиться у заправскихъ «блатныхъ».

* * *

Заглавіе предлагаемаго здѣсь труда не совсѣмъ точно. Это вѣдь не только «жаргонъ тюрьмы», но также многихъ никогда не бывавшихъ въ тюрьмѣ. Это «языкъ» не только «воровъ, мошенниковъ и шулеровъ», но и нѣкоторыхъ другихъ профессій, заслуживающихъ не столько презрѣнія, сколько состраданія и прощающаго пониманія. Стало быть, это заглавіе въ его настоящемъ видѣ отличается извѣстнаго рода несправедливостью по отношенію къ описываемымъ паціентамъ.

Въ «блатномъ» мірѣ во всей его совокупности надо различать нѣсколько разныхъ частныхъ міровъ. Вѣдь шулера это одно, находящіеся на свободѣ убійцы, воры, грабители, мошенники и т. п. — другое, клеймленные начальствомъ «преступники» и острожники — третье. А отъ всѣхъ нихъ отличается міръ проститутокъ съ ихъ «котами». Къ однимъ изъ представителей «блатного» міра примѣняется всецѣло пословица: «на то щука въ морѣ, чтобъ карась не дремалъ». Щука — «блатные», карась — ихъ жертвы изъ «ветошной» и, только изрѣдка, изъ самой же «блатной» среды. На другихъ же «блатныхъ» нельзя смотрѣть иначе, какъ на просто «отверженныхъ» и «несчастныхъ».

Въ «блатной музыкѣ» много голаго, неприкрашеннаго цинизма, но вмѣстѣ съ тѣмъ сколько тамъ подъ иными словами кроется трагедіи, семейныхъ несчастій, погибшихъ жизней, сердечной боли, пролитыхъ слезъ! Вникните, сообразите и только тогда произносите приговоръ.

При изученіи «блатной музыки» въ предлагаемомъ здѣсь видѣ получается ясный и неопровержимый выводъ, что этою средою управляетъ своя «классовая» «тюремная», «арестантская», «острожная» и вообще «блатная» этика, свое обычное право, отличающееся отъ обычнаго права и отъ классовой, общественной и государственной этики «добропорядочныхъ» и «благонамѣренныхъ» людей только количественнымъ отношеніемъ отдѣльныхъ составныхъ элементовъ, но ничуть не качественно. «Блатные» это тѣ же люди, тѣ же продолжатели наслѣдственности, тѣ же носители преданія, тѣ же воспитанники общества, тѣ же сосуды и вмѣстилища прививаемыхъ имъ съ дѣтства ходячихъ воззрѣній. Извольте вникнуть поглубже въ господствующую «этику» отдѣльныхъ «классовъ» общества, проявляющуюся въ «классовой борьбѣ», въ «этику», руководящую дѣяніями привилегированныхъ сословій, нѣмецкихъ студенческихъ корпорацій, «государственныхъ дѣятелей», своеобразныхъ «патріотовъ» и т. д., и вы увидите, что, въ сравненіи съ «блатною» этикой, имъ не всегда придется въ авантажѣ обрѣтаться.

Издѣвательство надъ человѣческимъ достоинствомъ въ лицѣ слабыхъ, приниженныхъ и побѣжденныхъ — вѣдь это нашъ насущный хлѣбъ. Стало-быть, нечего укорять за него «блатныхъ», издѣвающихся надъ своими слабыми и беззащитными товарищами. Откупу и монополіи, воплощонной въ «майданѣ» и «майданщикахъ», «блатные» научились у современнаго государства, покровительствующаго «кулакамъ» и прочимъ «міроѣдамъ».

Да и вообще гдѣ грань между «преступнымъ» и «непреступнымъ» міромъ?

Вѣдь чуть ли не въ каждомъ человѣкѣ дремлетъ зародышъ «преступника» въ томъ или другомъ направленіи. Всѣ мы кандидаты въ «преступники» in potentia, конечно, при извѣстныхъ условіяхъ и при подходящихъ обстоятельствахъ.

Съ одной стороны «преступленія» «блатныхъ», съ другой же стороны не считаемые вовсе преступленіями массовыя убійства, погромы, безконечныя истребленія цѣлыхъ психическихъ міровъ, массовые грабежи и разбои, грандіозныя хищенія, властные поджоги и истребленія имущества, властныя насилія, сѣченія и прочія надругательства! На которую же сторону склоняются вѣсы нашей «этики»?

Не забудемъ тоже, что многіе люди уже по своему рожденію, за одно свое происхожденіе числятся въ преступникахъ. Въ Венгріи преступникомъ является каждый не-мадьяръ, въ Пруссіи — каждый полякъ, въ Россіи — каждый «инородецъ». А ужъ объ евреяхъ и говорить нечего. Преступленіемъ считается говорить на извѣстномъ языкѣ, пользоваться извѣстнымъ алфавитомъ, исповѣдывать извѣстную вѣру, придерживаться извѣстнаго міровоззрѣнія или же извѣстныхъ политическихъ взглядовъ, принадлежать къ извѣстной партіи и т. д. А если такъ, то кто же изъ насъ не «преступникъ»?

Женщины за то только, что