проспекта в сторону бывшего местоположения музея. Они развернули здание так, как этого требовал первый этап транспортировки, и теперь центральная ось должна была подняться, а новая, расположенная практически в самом углу, наоборот, опуститься за счет переключения на новую конфигурацию колес, упрощающую обратный разворот, по завершении которого музей должен был преодолеть восьмую часть намеченного пути. Чтобы доставить его на новое место, расположенное у южной границы города, потребуется целый день.

Отец Сэта раздал всем камнефрукты, которые принес с собой; семейство уселось в пыли заброшенного участка и, пожевывая плотную, сладкую мякоть плодов, стало ждать начала второго акта.

– Нам нужно остановить Солнце, а не передвигать города, – заметил Тео.

Его мать рассмеялась. – Может быть, однажды так и будет.

– Я серьезно.

Мать Сэта запрокинула голову и насупилась, поддавшись желанию поймать Тео на слове. – И как же мы тогда будем выживать? Думаешь, одни и те же участки можно возделывать до скончания веков?

– А ведь есть еще и карьеры, – добавил Сэт. – Злаки злаками, а один и тот же камень дважды не выкопаешь.

– Много ли потребуется камня, если мы перестанем оставлять за собой след из обломков?

– Хмм. – Сэт умолк, чтобы как следует обдумать его вопрос. Тео имел привычку ляпнуть что-нибудь совершенно несусветное, а потом отстаивать свои слова с такой искренностью, что скептицизм окружающих в итоге начинал давать слабину.

– А как именно мы остановим Солнце? – спросил отец Тео.

– На каждую работу найдется свой тягач, разве нет? – сказал в ответ Тео. – Так что контр-тягач должен быть и на этот случай.

Мысль прозвучала настолько странно, что повисла в воздухе без ответа.

Сэт взглянул на раскинувшийся внизу город. Как бы сильно он ни восхищался тягачами, правда заключалась в том, что, вступив в их ряды, он мог в лучшем случае рассчитывать на роль какого-нибудь младшего помощника – проверять канаты, носить инструменты. Он был достаточно здоров, чтобы работать каменщиком или трудиться на ферме, но не настолько силен, чтобы жонглировать настоящим зданием, как детской игрушкой.

– Знаешь, кто идет впереди тягачей? – спросил внутренним голосом Тео.

– Строители дорог? – предположил Сэт, неуверенный, что правильно понял вопрос. Тео явно не хотелось заниматься правоведением, однако он вряд ли стал бы мириться с любыми неудобствами.

– А перед ними?

Сэт мысленно пробежался по списку все менее привлекательных подготовительных занятий – а затем, представив неисследованные земли, на которые предстояло ступить этим трудягам, девственную природу, не видевшую выравнивателя или плуга, наконец, понял, на что именно намекал Тео. Как же он сам об этом не подумал? Он всегда хотел работать на открытом воздухе, а это занятие было едва ли не синонимом свободы передвижения.

– И тебе это будет по душе? – спросил он. – Мы займемся этим вместе?

– А почему бы и нет? – ответил Тео. – Так мы сможем изучать и реальный мир, и приносить пользу.

– Пока ждем, когда контр-тягачи поймают Солнце?

– Само собой. И никаких тебе уставов, контрактов, договоров аренды, трестов и залоговых удержаний.

Мать Сэта не могла видеть его лица, но ему удалось встретиться взглядом с западником-отцом.

– Мы решили, чем будем заниматься, – объявил он. – Мы оба.

– Это правда? – осторожно спросил отец Тео.

– Охереть как правда, – отозвался внутренний голос Тео. Сэт постарался сохранить невозмутимое выражение лица, дожидаясь, пока его поперечник наберется храбрости, чтобы выразить те же эмоции вслух, но затем понял, что больше не может молчать.

– Мы станем топографами, – сказал он. – Тягачи незаменимы – но даже им нужны те, кто возьмет на себя роль первопроходцев, чтобы отыскать наилучший маршрут для миграции города.

Глава 2

– Гипотеза о бесконечности мира рассматривалась еще во времена сизейцев. – Самира, ходок Марии, записала это название рядом с наброском хронологии событий; Сэт скопировал слово, смущенно задавшись вопросом, был ли он единственным человеком в классе, который раньше никогда не слышал об этой цивилизации. – Многие другие культуры, однако же, считали, что миграция в общем и целом носит циклический характер. Этот миф существовал в двух основных вариантах: в одном постоянное движение на юг должно было в конечном счете привести путешественника в исходную точку – как если бы север и юг ничем не отличались от востока и запада; в другом, более сложном, движение Солнца регулярно замедлялось, останавливалось, а затем обращалось вспять, благодаря чему могло меняться и направление самой миграции. Хотя при этом, конечно же, подразумевалось, что последний случай подобной смены направления происходил в глубокой древности, так что речь шла уже не столько об истории, сколько о легендах и мифах, а отсутствие каких бы то ни было следов предыдущих поселений вынуждало сторонников этой идеи верить, что лето в те времена могло своим неистовым жаром превратить здания в песок – при том, что камень в его естественном состоянии каким-то загадочным образом оставался целым и невредимым.

Сэт сдержал импульсивное желание поделиться с Тео безмолвной шуткой про остановку Солнца. Внутренняя речь во время лекций не запрещалась, но если они станут нарушать самодисциплину и пользоваться этим каналом для чего-то помимо взаимной помощи с освоением материала, то будут постоянно отвлекаться от занятий.

– Впоследствии, – продолжила Мария, – по мере развития геодезии и ее превращения в настоящую науку, люди начали ставить под сомнение саму возможность формирования бесконечных агрегатов материи. С одной стороны, считалось, что Солнце обращается вокруг нашего мира под действием тех же сил гравитационного притяжения, которые мы ощущаем на земле; с другой – Солнце и само, если верить наблюдениям, оказывало приливное воздействие на воду в каждой реке. Если наш мир бесконечен, почему же он тогда не создает бесконечного притяжения?

Сэт обдумал эту тревожную мысль. Если можно было измерить как вызванные Солнцем приливы, так и притяжение, которое мир оказывал на тело человека, разве это не давало возможность косвенно измерить сам мир, а значит, и отыскать его пределы?

Решение Марии, впрочем, оказалось куда проще. – В течение нескольких поколений, последовавших за симеоновским «Трактатом о приливах», геодезисты достигли в этом вопросе консенсуса. Оказывается, существует довольно простая форма, при которой мир может быть бесконечным, создавая пи этом конечную силу притяжения. – Самира изобразила на чертежной доске четыре гиперболы, симметрично расположенных