для себя… я надеялся… что мне станет легче.
— Но я ни в чем тебя не упрекнула.
— Ты — нет. Только Влади. Он ушел от нас.
— И поэтому ты обрек себя на роль автомата?
— Может, и потому. А еще для того, чтобы быть с ними.
— С кем?
— С ними… с Хильдой… С Гретой…
Этого Одетта уже не понимала. А он так явственно ощущал то одиночество, которого никак не мог достигнуть. Стать никем — оболочкой, машиной без сознания, воспоминаний, угрызений… Больше никем не быть!.. Если бы ему было пятьдесят, как его отцу… Но нет, он еще не успел дойти до такой безнадежности! Может, и не хочет доходить!
— По существу, — заметила Одетта, — тебя вынудили обстоятельства… Ты запутывался все больше и больше, потому что боялся меня.
— О нет, не тебя.
— А кого?
— Всех! Самой жизни!
— Но теперь все пойдет по-другому, малыш. И думай о будущем, которое тебя ждет.
В дверь постучали около полудня. Одетта была в городе. Постучали еще раз и вошли. Вошли двое в габардиновых пальто, в надвинутых на глаза фетровых шляпах, руки они держали в карманах. — Пьер Дутр? — Да. Они медленно подошли к его постели — один слева, другой справа. Они были точь-в-точь такими, какими Дутр представлял их себе. Совсем не злые, основательные и подтянутые. У того, что повыше, был странный шрам на щеке — шрам, похожий на трещину. От них пахло уличной сыростью и реальностью. Дутр откинулся на подушку и улыбнулся. — Я ждал вас, — сказал он тихо. — Ждал так давно. Горло у него перехватило, но не от страха. Ему так хотелось вернуться к людям.
* * *
В дверь постучали около полудня. Одетта была в городе. Постучали еще раз и вошли. Вошли двое в габардиновых пальто, в надвинутых на глаза фетровых шляпах, руки они держали в карманах. — Пьер Дутр? — Да. Они медленно подошли к его постели — один слева, другой справа. Они были точь-в-точь такими, какими Дутр представлял их себе. Совсем не злые, основательные и подтянутые. У того, что повыше, был странный шрам на щеке — шрам, похожий на трещину. От них пахло уличной сыростью и реальностью. Дутр откинулся на подушку и улыбнулся. — Я ждал вас, — сказал он тихо. — Ждал так давно. Горло у него перехватило, но не от страха. Ему так хотелось вернуться к людям.