ничего не лезло в горло, ставшее сухим и черствым за эту ночь. По нему, как по стеклу, скребли острыми когтями черные кошки – невысказанные претензии, а еще больше толпились слова любви, теперь казавшиеся никому не нужными… начиналась ангина.
В ту ночь Витя не пришел ночевать, а Жанна даже не плакала. Это было ожидаемо. За месяцы потери близости, потом ее поиска, затем окончательной утраты она не раз представляла себе, как будет происходить охлаждение отношений, и поэтому даже не удивилась, что и на следующий день Витя не появился. Конечно, в объятиях молодых и веселых девчонок можно забыть обо всем на свете. А он у нее такой, от одной улыбки можно сознание потерять. К вечеру позвонил Гена и странным голосом спросил, все ли в порядке с Виктором. Жанна ответила, что теперь не вправе знать, где и, главное, с кем находится ее почти бывший муж. Гена, не попрощавшись, повесил трубку. Гена знал, что он трус, но ему не было стыдно, потому что было невероятно страшно оставаться на другом конце телефонной линии с раздраженной и взбешенной женщиной. Гена верил в проклятья. Звонили свекры и просили передать Вите информацию о его старом мотоцикле. Чтоб не разочаровывать стариков раньше встречи в зале суда, Жанна решила не рассказывать им о разладе, а также измене или изменах и скором разводе. Уложив детей спать, она сама попыталась уснуть, намазав пожирнее лицо и руки кремом, ведь теперь ей предстоит жить одной и искать новую любовь, а кто позарится на брошенку с двумя детьми, да еще и с сухой кожей? Как вдруг крем выпал из ее рук, и она чуть не вскрикнула, как будто кто-то больно уколол ее в сердце! – Боже мой! Боже мой! Боже мой! Только не это! – вскричала Жанна и побежала за телефоном – звонить… сразу в два места. Сначала Оле, профессионалу в области поиска и дознания всего потерянного. Быстро изложив свои опасения, она тут же получила подтверждение, что случилось нечто страшное с Витей. По всем признакам беда! И не успев дослушать, стала набирать заместителю Вити, который не сразу посреди ночи взял трубку и, удивившись, что жена не в курсе, подтвердил: Виктор Леонидович находится в реанимации. Ему на голову во время осмотра объекта упала балка, а он в тот день, а это позавчера, будучи каким-то невнимательным и растерянным, не надел положенную каску. Ситуация под контролем, но… Жанна будила соседку, выручавшую в трудную минуту, на кого можно было оставить детей, и быстро настраивала навигатор на адрес больницы. – Господи! Да лучше б ты изменил… – выпалила она, влетев в палату, куда перевели Витю с перевязанной головой, но в стабильном состоянии. – Два дня! Два дня! – пищала Жанночка не в силах молчать, но боясь разбудить мужа. – Куда я, дура, смотрела! Витенька, родной мой, как же так?! Почему ж ты не сказал, не позвонил. Хоть маленький звоночек. Хоть гудочек, – пищала мышкой Жанна, с одной стороны, чрезвычайно обеспокоенная гигантским чувством вины, что ее любящее сердце не почувствовало, что муж в больнице. А с другой стороны, ликовавшее, что Витя провел ночи в объятиях медбратьев и медсестер, а не девочек с накладными ресницами и ногтями.
Вите снились сны… много. Первый был про работу, но фантастический, будто на него сваливается премия в виде слитка золота. Сваливается с неба, но прямо на голову. Премия была увесистая. Второй про какой-то праздник вроде свадьбы, где много людей и все в белом… И третий – сексуальный. Снилась Жанночка. Как будто все было, как раньше, без этих дурацких недопониманий, трений… Она просто приблизилась к нему, взяла своими нежными холодными пальчиками его лицо, стала целовать его то в губы, то в лоб, то в нос, в уши, шею, щеки, взъерошила его волосы, потерлась щекой о щеку, опустилась своей теплой грудью, пахнущей как… Он не мог найти названия, как… аромат или шлейф… он потрогал ее грудь. Боже, как он соскучился по ее телу, он готов был на все, стать хоть тенью, хоть шелестом ее тела… любимого, родного, теплого и душистого. Какой же он был дурак. Надо было сразу, а лучше всегда… всегда… делать ее счастливой. И хотя он не знал как, но знал: надо, чтоб Жанночка была счастлива. Витя просто хотел быть рядом с ней. – И я, я тоже хочу просто быть рядом… Мне ничего больше не нужно … – сказала Жанна в ответ на тихое бормотание мужа…
Какой прекрасный сон я вижу, а ведь он еще недавно был реальностью, – с сожалением подумал Витя и решил: пусть хоть во сне случится хэппи энд, и стал гладить волшебную жену по груди, по шее, а она улыбалась, не сопротивлялась и отвечала взаимностью. – Витенька, – сквозь слезы, теперь уже счастья, проговорила Жанна, груди которой крепко сжимали руки мужа. – Близость вернулась… Виктор, не совсем отличая сон от яви, пробормотал: – Врач сказал: месяца два секса ни-ни, – но решил не ввязываться в диалог, потому что прошлый диалог ему не удался, а продолжил свои пусть и волшебные, но притязания к любимой жене. – И вот что удивительно, – сама себе проговорила Жанна с улыбкой, вспоминая и тантрический секс, который прямо сейчас происходил с Витей, у которого из органов тела работали только руки, и весь процесс творился, похоже, в его сне. И свекров, уверявших, что все перемелется и как-нибудь да уляжется, лишь бы все были здоровы (ведь именно здоровье вдруг стало главной темой, автоматически задвинув на задний план все глупости). И психологиню с ведьмой, гарантировавших, что все будет хорошо. А Жанна сейчас действительно чувствовала себя хорошо, и блаженный на вид Витя, несмотря на перевязанную голову с сотрясением мозга, тоже весь светился счастьем. Даже сексопатолог и тот оказался прав. Жанна, глядя на любимого, пусть и раненного на голову мужа, была готова раздеться и перепроверить каждую позу с того плаката, лишь бы с Витей и их семьей все было хорошо.
Жанночка обняла уснувшего Витю, нежно целуя ему руки, уставшие от тантрического секса с ее грудями, и стала разглядывать их, как произведение искусства, на которое не могла насмотреться: любимые, дорогие, такие знакомые мужние руки. И вдруг приняла решение, от которого стало легко и тепло на душе: просто опять стать той Жанкой, красоткой и болтушкой, которую так любил приколист и весельчак Витя. Все было так легко и просто, что Жанна удивилась, почему раньше она не пришла к этой мысли, которая большим теплым потоком разливалась по телу, и краски вокруг, даже в ночной палате, раскрашивались яркими пятнами. – Близость вернулась, любимый, – повторила Жанна, рассматривая спящего мужа, – а секс потерялся. Да и хрен с ним. И счастливая уснула рядом.
Конец.
В ту ночь Витя не пришел ночевать, а Жанна даже не плакала. Это было ожидаемо. За месяцы потери близости, потом ее поиска, затем окончательной утраты она не раз представляла себе, как будет происходить охлаждение отношений, и поэтому даже не удивилась, что и на следующий день Витя не появился. Конечно, в объятиях молодых и веселых девчонок можно забыть обо всем на свете. А он у нее такой, от одной улыбки можно сознание потерять. К вечеру позвонил Гена и странным голосом спросил, все ли в порядке с Виктором. Жанна ответила, что теперь не вправе знать, где и, главное, с кем находится ее почти бывший муж. Гена, не попрощавшись, повесил трубку. Гена знал, что он трус, но ему не было стыдно, потому что было невероятно страшно оставаться на другом конце телефонной линии с раздраженной и взбешенной женщиной. Гена верил в проклятья. Звонили свекры и просили передать Вите информацию о его старом мотоцикле. Чтоб не разочаровывать стариков раньше встречи в зале суда, Жанна решила не рассказывать им о разладе, а также измене или изменах и скором разводе. Уложив детей спать, она сама попыталась уснуть, намазав пожирнее лицо и руки кремом, ведь теперь ей предстоит жить одной и искать новую любовь, а кто позарится на брошенку с двумя детьми, да еще и с сухой кожей? Как вдруг крем выпал из ее рук, и она чуть не вскрикнула, как будто кто-то больно уколол ее в сердце! – Боже мой! Боже мой! Боже мой! Только не это! – вскричала Жанна и побежала за телефоном – звонить… сразу в два места. Сначала Оле, профессионалу в области поиска и дознания всего потерянного. Быстро изложив свои опасения, она тут же получила подтверждение, что случилось нечто страшное с Витей. По всем признакам беда! И не успев дослушать, стала набирать заместителю Вити, который не сразу посреди ночи взял трубку и, удивившись, что жена не в курсе, подтвердил: Виктор Леонидович находится в реанимации. Ему на голову во время осмотра объекта упала балка, а он в тот день, а это позавчера, будучи каким-то невнимательным и растерянным, не надел положенную каску. Ситуация под контролем, но… Жанна будила соседку, выручавшую в трудную минуту, на кого можно было оставить детей, и быстро настраивала навигатор на адрес больницы. – Господи! Да лучше б ты изменил… – выпалила она, влетев в палату, куда перевели Витю с перевязанной головой, но в стабильном состоянии. – Два дня! Два дня! – пищала Жанночка не в силах молчать, но боясь разбудить мужа. – Куда я, дура, смотрела! Витенька, родной мой, как же так?! Почему ж ты не сказал, не позвонил. Хоть маленький звоночек. Хоть гудочек, – пищала мышкой Жанна, с одной стороны, чрезвычайно обеспокоенная гигантским чувством вины, что ее любящее сердце не почувствовало, что муж в больнице. А с другой стороны, ликовавшее, что Витя провел ночи в объятиях медбратьев и медсестер, а не девочек с накладными ресницами и ногтями.
Вите снились сны… много. Первый был про работу, но фантастический, будто на него сваливается премия в виде слитка золота. Сваливается с неба, но прямо на голову. Премия была увесистая. Второй про какой-то праздник вроде свадьбы, где много людей и все в белом… И третий – сексуальный. Снилась Жанночка. Как будто все было, как раньше, без этих дурацких недопониманий, трений… Она просто приблизилась к нему, взяла своими нежными холодными пальчиками его лицо, стала целовать его то в губы, то в лоб, то в нос, в уши, шею, щеки, взъерошила его волосы, потерлась щекой о щеку, опустилась своей теплой грудью, пахнущей как… Он не мог найти названия, как… аромат или шлейф… он потрогал ее грудь. Боже, как он соскучился по ее телу, он готов был на все, стать хоть тенью, хоть шелестом ее тела… любимого, родного, теплого и душистого. Какой же он был дурак. Надо было сразу, а лучше всегда… всегда… делать ее счастливой. И хотя он не знал как, но знал: надо, чтоб Жанночка была счастлива. Витя просто хотел быть рядом с ней. – И я, я тоже хочу просто быть рядом… Мне ничего больше не нужно … – сказала Жанна в ответ на тихое бормотание мужа…
Какой прекрасный сон я вижу, а ведь он еще недавно был реальностью, – с сожалением подумал Витя и решил: пусть хоть во сне случится хэппи энд, и стал гладить волшебную жену по груди, по шее, а она улыбалась, не сопротивлялась и отвечала взаимностью. – Витенька, – сквозь слезы, теперь уже счастья, проговорила Жанна, груди которой крепко сжимали руки мужа. – Близость вернулась… Виктор, не совсем отличая сон от яви, пробормотал: – Врач сказал: месяца два секса ни-ни, – но решил не ввязываться в диалог, потому что прошлый диалог ему не удался, а продолжил свои пусть и волшебные, но притязания к любимой жене. – И вот что удивительно, – сама себе проговорила Жанна с улыбкой, вспоминая и тантрический секс, который прямо сейчас происходил с Витей, у которого из органов тела работали только руки, и весь процесс творился, похоже, в его сне. И свекров, уверявших, что все перемелется и как-нибудь да уляжется, лишь бы все были здоровы (ведь именно здоровье вдруг стало главной темой, автоматически задвинув на задний план все глупости). И психологиню с ведьмой, гарантировавших, что все будет хорошо. А Жанна сейчас действительно чувствовала себя хорошо, и блаженный на вид Витя, несмотря на перевязанную голову с сотрясением мозга, тоже весь светился счастьем. Даже сексопатолог и тот оказался прав. Жанна, глядя на любимого, пусть и раненного на голову мужа, была готова раздеться и перепроверить каждую позу с того плаката, лишь бы с Витей и их семьей все было хорошо.
Жанночка обняла уснувшего Витю, нежно целуя ему руки, уставшие от тантрического секса с ее грудями, и стала разглядывать их, как произведение искусства, на которое не могла насмотреться: любимые, дорогие, такие знакомые мужние руки. И вдруг приняла решение, от которого стало легко и тепло на душе: просто опять стать той Жанкой, красоткой и болтушкой, которую так любил приколист и весельчак Витя. Все было так легко и просто, что Жанна удивилась, почему раньше она не пришла к этой мысли, которая большим теплым потоком разливалась по телу, и краски вокруг, даже в ночной палате, раскрашивались яркими пятнами. – Близость вернулась, любимый, – повторила Жанна, рассматривая спящего мужа, – а секс потерялся. Да и хрен с ним. И счастливая уснула рядом.
Конец.