пожал.

“Прикольный он все-таки. Надо будет правда к нему заехать как-нибудь”.

Дверь шавермочной открылась. В нее протиснулся невысокой парень, пошарив глазами по посетителям, остановил взгляд на мне. С  окаменевшим лицом он подошел ко мне.

– По поводу диплома к вам? – неуверенно спросил он.

– Прости, какого диплома? – решив немного поиздеваться над парнем, непонимающе переспросил я.

Он занервничал и начал озираться по сторонам. Я спокойно курил. Застыв в нерешительности, он смотрел на какого-то задрипозного мужика. Выдержав небольшую паузу, я засунул руку во внутренний карман своего плаща, где лежал диплом и спросил:

– Так как твоя фамилия говоришь?

Парень напрягся, но ответил: “Рыжиков”

– Имя, отчество? – продолжил я.

– Олег Владимирович.

Раскрыв диплом, я посмотрел на Ф.И.О.

– Все верно. Медиком будешь!

– Ага, я хочу…, – пробормотал он, протягивая мне руку со своим помятым конвертом, в котором лежали деньги.

Не открывая конверт, я положил его в карман, где только что лежал, согретый теплом моего тела, диплом медика на имя Рыжикова О.В.

– Всех благ, – я бросил бычок в стаканчик с недопитым чаем и вышел в мокро-белую реальность.

Возле выхода из метро в потоке теплого воздуха сидел бомж. Его мокрая облезлая кроликовая шапка лежала на антрацитно-черном асфальте. В темной внутренности шапки блестело несколько монет. Почти пройдя мимо, я остановился, внезапно услышав какие-то слова, которые непрерывно произносил бомж. Вынув из бумажника десять долларов и нагнувшись поближе, я положил купюру в шапку.

Старик похмельно смотрел на меня и, теребя правой рукой засаленную тесемку шапки, все повторял непонятное: “Точка пройдена, возврата нет”.