как уже было сказано, вызовы и заботы собственного мира поглощали все интеллектуальные и эмоциональные ресурсы, а для проникновения за грань реальности требовались особые усилия. Да и зачем проникать за грань, если другое измерение всё равно не улавливается органами чувств, – восприятие и райских, и адских жителей быстро синхронизировалось, и теперь они были одинаково невидимы и неслышимы друг для друга даже без очков. Правда, в отдельных случаях разглядеть потустороннего обитателя было возможно, а именно в случае сильной эмоциональной привязанности к антиподу. Под влиянием мощной мотивации мозг мог изменить перцептивные схемы, – грубо говоря, желание одолевало опыт. Понятно, что чисто ситуативно такие варианты могли проявляться только в отношении мигрантов из одного измерения в другое. Иными словами, разглядеть и расслышать друг друга могли только те антиподы, которые прежде принадлежали к одному миру, помнили друг о друге, и эти воспоминания были эмоционально нагружены. Именно этим редким исключением из правил и рассчитывала воспользоваться Рада во время встречи с сестрой, – которой она надеялась открыть правду о параллельных реальностях, объяснить, куда она пропала шесть лет назад и почему сейчас невидима.

Однако на объяснение, даже самое короткое, не было времени, поскольку с минуты на минуту ожидалось прибытие ангелов, призванных оборвать и без того эфемерную встречу.

4.

Что вообще можно сказать за пять минут? Но начала разговор не Рада, а Забота:

– И как там… в аду?

– Там… – Рада вспомнила инструкцию Службы адаптации. – Там баба может одна выходить за пределы участка… – при первой встрече с мигранткой предписывалось изъясняться на понятном ей языке, существенно дозируя данные. Поскольку, если инструкторка заявит, что женщина может выходить за пределы не только «участка», но и планеты, неофитка не примет чуждую информацию.

– Тебе там нравится?

– У нас каждая баба найдет себе занятие по вкусу, и старейшины одобрят любой её выбор… – Рада вдруг осознала, что тратит время на дурацкие шаблоны из инструкции. – Нет… Нет у нас никаких старейшин. А ад есть, это правда. Настоящий ад. Хаос. Споры, страхи, тревоги, одни киберофобы чего стоят. Неравенство, старое и новое. Но это было бы не страшно, если бы… Если бы не рай. Главный наш ад – это рай, понимаешь?

Забота не понимала, но Рада продолжала:

– Отсюда к нам бежит двадцать тысяч человек в год, но тысяча уходит от нас сюда! Потому что у нас хаос, а тут порядок. Тут ясное устройство, а у нас бесконечные переустройства. Конечно, побыв здесь какое-то время, многие возвращаются обратно, но кто-то остается! Я видела цифры – в прошлом году восемьсот женщин ушли сюда, а вернулась половина. Больше трехсот человек остались здесь! Может, умерли, а может, попали в семьевладение. Говорят – их никто не заставлял, они ушли сами. Сами захотели, мы не могли держать их силой, иначе какая это демократия! Говорят – это очень мало, ничтожные проценты, почти ничего. Говорят – только так и возможно построить лучший мир – когда у него есть изнанка. Иначе нельзя. Утопия возможна только на пару с антиутопией. Наши миры – гарантия друг друга. Но я так не хочу!

– Ты пришла меня забрать? – спросила Забота. Она уже не выглядела испуганной, скорее, встревоженной.

– Я не могу тебя забрать. На самом деле наши не хотят, чтобы из рая уходили, ведь если миграция будет массовой, равновесие нарушится…

– Как же ты ушла?

– Меня выбросили. Выбросить дешевле, чем убить. Но это нужно заслужить! Выбрасывают только самых строптивых, которых перевоспитывать нерентабельно… – Рада говорила быстро, задыхаясь. – Забота, ты должна уйти отсюда! Ты должна доказать, что ты монстр, что тебя нужно изгнать из рая! Мне нельзя говорить с тобой, пока ты в раю, это запрещено. Я сейчас уйду, но я оставила информацию. Слышишь? Посмотри в своих вещах. Я оставила тебе один предмет, он называется книга. Это странная вещь, но это настоящая вещь, не цифровая, она почти не засекается. Книга – это много информации сразу. Но ты никогда не читала больше трех строк в профиле, ты, наверное, не сможешь… – Раду захлестывало волнение, по лицу текли слезы, и это, видимо, смогла разглядеть Забота, поскольку она пискнула и потянулась к Раде. Наверное, хотела обнять, но не смогла – невидимая сила отбрасывала друг от друга существ разной природы.

5.

Призрак дрожал, полуисчезал, говорил непонятные вещи и плакал. И хотя он выглядел страшно и странно, это был не монстр, это была несчастная Радость, хотя и иначе несчастная, – не так, как шесть лет назад. Совсем другая, но это была её сестра. Забота чувствовала, что хочет задать ей тысячу вопросов, но не знала, какие это вопросы, и не успела даже об этом подумать. Из отверстия ангелопровода выстрелили один за другим три ангела и так же по очереди выпустили манипуляторы. Двое подлетели к Радости и согласными движениями сорвали с нее тяжелые очки. Что дальше случилось с сестрой, Забота не видела, поскольку третий подлетел к ней самой и брызнул в глаза жидкие линзы, мгновенно вернувшие красочный мир. Но в этом мире не было Радости – ни дрожащей тени, ни силуэта, ни шепота, никакого намека на человеческое присутствие. Радость снова исчезла.

6.

Ангелы сорвали с Рады парадайзер, и сразу всё кончилось. Пропали и сами ангелы, и Забота, и весь дом. Рада была одна внутри невыносимо грязных развалин, – груды вонючего мусора, осклизлые останки чего-то прежде живого, щебенка, пепел и раздирающая горло пыль. Она закашлялась, зажала ладонями лицо (хотелось спрятать от вони не только нос, но и все открытые части тела) и побежала к выходу. Заблудиться она не могла – в нужную сторону направляла не только свежая воздушная струя, но и указатели, – на бурых стенах ярко выделялись красные стрелки и слово «Exit». Рада вышла на лестницу, такую же полуразрушенную и мрачную; дышалось чуть-чуть легче. Сзади зашипело. Рада оглянулась: тучная крыса размером с собаку неслась на нее из соседней пещеры. Рада знала, что такая тварь может укусить, и побежала вниз, не оглядываясь. На улице стало лучше, но до свежести ещё было далеко, – вонь не отстанет долго, до тех пор, пока не закончится райская территория. А это практически час пешего хода – до того места, где она оставила транспорт. Поэтому приходилось торопиться – Рада быстро шагала по тропинке, прорезающей мусорную свалку, стараясь не наступать на трупы мелких и крупных животных (мимо лошади пришлось пробежать). Через десять минут стало возможно не только убегать, но и думать. Первое, что вспомнила Рада – как она шла шесть лет назад по этой же грязной пустыне, но, в отличие от