приемлет изображения человеческого лица, мотивируя это тем, что душа умершего рано или поздно явится из загробного мира за своим внешним обликом…

Так вот обо всем том, что я прочитала в Национальной библиотеке Алжира, о том, что встретила в своих поездках по стране, что сфотографировала^[2] и что увидела своими глазами, я и постараюсь рассказать читателю в этой книге.

О ЧЕМ ГОВОРЯТ КАМНИ СТАРОГО АЛЬ-ДЖАЗАИРА

Издалека он похож на большую широкую пирамиду. Под ярким солнцем и синим небом катятся вниз кубики, белые-белые, катятся в беспорядке, налетая один на другой, а внизу, словно для того, чтобы они не скатились в море, на сотни метров раскинулась белая колоннада набережной, подпирая собой весь город. «Белым Алжиром» прозвали его путешественники. А вглядеться поближе, повнимательнее — сколько разных красок, причудливых контрастов, неожиданных сочетаний таит он в своем внешнем облике! Извилистыми отрогами спускаются к морю прибрежные хребты Телльского Атласа, зеленеют многочисленные парки и широкие бульвары; то здесь, то там мелькают минареты древних мечетей и остатки старых крепостных стен и башен; мрак темных тупиков и переулков таит в себе мусульманская часть города — Касба; совсем близко от нее сверкают стеклом и бетоном современные проспекты, и многоэтажные дома новых районов широко раскрывают окна навстречу морскому ветру. И словно блестящий ореол окружает город — вверху над ним пламенем горят золотые купола массивного Собора Африканской богоматери, а внизу со всех сторон подступает огромное синее море, ставшее судьбой города. Приходили с моря финикийцы и римляне, основавшие здесь свою колонию Икозиум, приходили вандалы и византийцы, арабы и турки, испанцы и французы. Все они воссоздавали город почти из пепла, безжалостно уничтожая следы предыдущих властителей.

Сотворение города растянулось на много столетий, породило несметное количество исторических пластов. Возникали новые наслоения, новые стили, новые образования, возникали для того, чтобы вскоре быть также стертыми следующим периодом. А то, что оставалось, занимало в городе и его окрестностях свой определенный участок, обособленный и почти не соприкасающийся с участками последующих эпох.

Так случилось, что среди декораций Истории бурлит этот удивительный город, прочно пустивший корни и вобравший в себя такое разнообразие лиц, смуглых, черных, белых, город — перекресток арабского мира, Черной Африки и европейского Средиземноморья, город, нашедший место и для квадратных магрибинских минаретов, и для мавританских арок, и для ампирных домов, напоминающих здания на парижских авеню, и для конструктивистских линий Ле Корбюзье, органично вписавшихся в приморский пейзаж. И вот сквозь века и народы «жемчужина Магриба» Алжир демонстрирует свое многообразие и самобытность. Алжир — это и безвестное поселение финикийцев, и древнеримский Икозиум с соседними античными городами Шершелью и Типазой. Алжир — это хорошо сохранившийся турецкий Аль-Джазаир, прославленное гнездо пиратов и корсаров. И вместе с тем это — белоснежный красавец, соперничающий с лучшими городами Европы, воспетый Мопассаном, Гюго, Флобером, Камю. И наконец, Алжир — это вполне современная столица молодой Алжирской республики, в борьбе завоевавшей свободу и независимость.

Я уже предупредила читателя о своем пристрастии к фактам истории, — конечно же, мне сразу захотелось установить, с какого времени существует этот город, каковы были первые его властители, — ведь с Алжиром связано немало увлекательных событий.

Город, как и вся страна, разделял историческую судьбу Магриба, особенно в течение первых пятнадцати веков нашей эры, когда борьба за власть, войны, смены династий сотрясали в равной степени всю Северную Африку. Арабы говорят: «Магриб — это священная птица. Тело ее — Алжир, правое крыло — Тунис, левое — Марокко».

К моменту начала цивилизации Магриба относится и возникновение первых поселений в Алжире, когда коренное население страны — берберы — в этой прекрасной бухте Средиземного моря заложило основы будущего города (X век до н. э.). После того как самые древние мореплаватели мира — финикийцы — покорили все Средиземноморье, город обрел свое первое название — Эй-Кози, что означало «Чайка». Сохранилась даже точная дата — 814 год до н. э. Примерно тогда же возник и ряд других городов страны — Поль (ныне Шершель), Сальда (ныне Беджайя), Рузикаде (ныне Скикда) и центр финикийского Алжира Гиппон (ныне Аннаба).

С ростом могущества Карфагена финикийцы от Средиземноморского побережья проникают в глубь Африки, до Сенегала и Гвинеи. Во время господства финикийцев берберы воспринимают их культуру, становятся торговцами и земледельцами, ремесленниками и мореплавателями, служат в армии карфагенян, начинают поклоняться божествам Карфагена — богу Баалу и богине Танит. Это влияние проникло в самый быт берберского населения и держалось потом еще много лет, когда слава Карфагена была давно уже погребена под развалинами.

Вначале Эй-Кози занимал самое скромное положение. Не изменилось оно и во время Второй и Третьей Пунических войн (218–201 и 149–146 годы до н. э.), закончившихся падением Карфагена и победой римлян, образовавших провинцию Африку. Эй-Кози, принявший латинское наименование Икозиум, оказался как бы посредине между восточной частью этой провинции — бывшей Нумидией с ее новой столицей Ламбезом — и западной — так называемой Мавританией. Управлялся Икозиум, по-видимому, наместником, присылаемым из Рима. Во время господства римлян город был сосредоточен возле удобной закрытой бухты. Своеобразным пригородом Икозиума, его укрепленной морской базой служила небольшая римская колония Русгуниум, располагавшаяся на противоположном берегу естественного залива, между мысом Матифу и устьем уэда Тамиз. Здесь когда-то находилось и древнее финикийское поселение. Сейчас о нем напоминают лишь жалкие развалины, сохранившиеся в районе Стауэли, славящемся своими виноградниками.

Побережье было всегда в центре бурных событий той эпохи. Не проходило здесь спокойно и римское владычество. Берберы не переставали отстаивать свои права. Восстания под предводительством Такфарината (17–24 годы и. э.), Фирмуса (372–375 годы), Гильдена (399 год), нарушая мир в империи, шедшей уже к своему закату, облегчили победу вандалов, явившихся в Магриб из Галлии и Испании. Господство этих северных племен длилось около ста лет. В 533 году последний царь вандалов, Гелимер, потерпел поражение от византийского императора Юстиниана, и Нумидия превратилась в византийскую