В - значит вчера

1

Кража

Январь 1979 г.

Айрис стояла у стойки в школьном офисе с запиской об удалении с занятий в руках и

ожидала наказания от мистера Лукаса, заместителя директора.

Она уже дважды встречалась с ним с тех пор, как поступила в Академию Климпинг

прошлой осенью. В первый раз она прогуляла урок физкультуры. Во второй раз ее

наказали за курение возле актового зала. Ей сказали, что есть специальное место для

курения, на что она возразила, что это место находится так далеко, что туда невозможно

успеть между занятиями. Но к ее возражениям остались глухи. Сейчас было начало

января, и ее отстранили от занятий за нарушение школьного дресс-кода.

Она готова была признать, что удаления с уроков не укрепляли ее положение в новой

школе. Ученики помладше носили форму, но в старших классах одевались на свое

усмотрение, если только общий вид оставался в положенных рамках.

Айрис понимала это так - никаких юбок или платьев выше колена, ни маек, ни шортов, ни

футболок с надписями, ни торчащих трусов, ни шлепанцев, ни армейских ботинок.

Айрис считала, что играет по правилам. Она предполагала, что может носить, что ей

нравится, в разумных пределах, конечно.

У Климпа была другая точка зрения. В сознании школьных администраторов одежда

нужна, чтобы демонстрировать скромность, уважение и серьезность намерений.

Ее выбором в то утро было бархатное платье до щиколоток, цвета кларета, с

гофрированным воротником и длинными рукавами, черные колготки и высокие красные

теннисные туфли. Ее волосы были длинными и густыми, цвета среднего между рыжим и

огненно-красным, спасибо смеси из красок для волос. Две большие серебристые заколки

не давали массе упасть на лицо. На каждом запястье был широкий кожаный браслет с

медными и серебряными гвоздиками. Как оказалось, все это было строго запрещено.

Вот блин.

Школьная секретарша, миссис Малколм, подтвердила присутствие Айрис кивком, но было

ясно, что женщина не собиралась прерывать свою работу из-за шалостей проблематичной

девятиклассницы. Она была занята, раскладывая по ячейкам почту для учителей.

Помощница из учеников, Поппи, скрепляла степлером какие-то пакеты.

Айрис училась в девятом классе Академии Климпинг, частной школы Санта Терезы, находившейся в Хортон Равин, что было настолько крутым, что ее пугало. Она оказалась в

Климпе только потому, что ее отца наняли преподавать высшую математику и тренировать

хоккейную команду. Обучение стоило двадцать тысяч долларов в год, чего ее родители

никогда не смогли бы себе позволить, если бы не работа ее отца, благодаря которой ее

приняли бесплатно.

Последняя школа, которую она посещала, находилась в “смешанном” районе Детройта,

где процветали наркотики, хулиганство и вандализм. Кое-что из этого было не чуждо

Айрис, когда было настроение. Ее выдернули с корнями из Мичигана и швырнули на

Западное побережье, несмотря на ее протесты. Калифорния была разочарованием.

Она ожидала встретить серферов, курильщиков травки и свободный дух, но это было все

то же старое дерьмо.

Академия Климпинг была чем-то запредельным. Триста учеников с нулевого по

двенадцатый класс, девять учеников на одного преподавателя. Ожидания были высокими, и большинство учеников старались. И почему бы нет?

Это все были богатенькие детки, чьи мамочки и папочки давали им самое лучшее: поездки

за границу, неограниченные деньги на одежду, индивидуальные уроки тенниса и

фехтования и еженедельные визиты к психотерапевту - последнее на случай, если какому-нибудь придурку подарят фольксваген вместо БМВ, которое он хотел. Проблема, твою

мать.

Ее родители часто выражали сомнения по поводу ее обучения в частной школе, из-за

опасностей конформизма и материализма. Они считали себя богемой.

Только взглянув на ее наряд, классная руководительница, миссис Рубио, сказала, что она

должна отправиться домой и переодеться. Когда Айрис ответила, что ей не на чем

добираться, женщина посоветовала автобус. Чего-чего? Айрис ничего не знала об

автобусном расписании, и что же ей было делать?

В отличие от большинства учеников, она не жила в этом снобском Хортон Равин. Переезд

из Мичигана в Калифорнию был шоком, цены на недвижимость были непомерными. Ее

родители купили ветхий домишко в Верхнем Ист-сайде, с ипотекой, которая сделала их

рабами на всю жизнь. Насколько это было богемно?

Айрис была единственным ребенком. Ее родители никогда не хотели иметь детей, о чем

рады были ей напоминать при каждом удобном случае. Ее мать, в возрасте двадцати пяти

лет, пошла перевязать себе трубы и обнаружила, что беременна. Муж с женой долго

обсуждали, прерывать ли беременность, и решили, что одного ребенка можно себе

позволить. Часто при Айрис они хвастались своим родительским стилем, который в

основном состоял в развитии у девочки самостоятельности, что значило развлекать саму

себя и ничего не требовать.

У ее матери была степень в политических науках, и она преподавала в городском колледже

Санта Терезы. Еще она работала волонтером два дня в неделю в клинике абортов, потому

что чувствовала своим долгом защищать репродуктивные права, контроль женщины над

собственным телом и возможность выбора, вместо того, чтобы взваливать на себя бремя

нежелательных потомков.

Между тем, наблюдая роскошь Хортон Равин, Айрис стыдилась того, как она вынуждена

была жить. На домашнем фронте ее родители предпочитали хаос и бардак, возможно

воображая, что беспорядок и интеллектуальное превосходство идут рука об руку.

Айрис не могла вспомнить, когда они втроем вместе садилсь за еду. Посуда оставалась в

раковине, потому что ни мать ни отец не опускались до таких вещей. Вытирание пыли и

пользование пылесосом были слишком приземленными, чтобы о них упоминать. Стиркой

не занимались. Если кто-то из них не выдерживал и запускал