========== Часть 1 ==========

Прошла неделя с момента пробуждения. Тело Хлои постепенно обретало былую подвижность, одеревеневшие мышцы медленно возвращались к жизни, связки и сухожилия снова становились такими же гибкими, как прежде. Желудок встречал жидкую, почти полностью лишенную вкуса и запаха еду неприветливо, но Хлоя и не торопилась его перегружать, пока что отдавая предпочтение парентеральному питанию. В самом начале полета — а было это очень давно — она, помнится, мечтала о добротном стейке, тарелке жареной картошки и запотевшем стакане виски с колой. Сейчас она, кажется, даже забыла, что это такое. Чем больше парсек отделяло Хлою и ее команду от Земли, тем бледнее становились прежде такие яркие воспоминания и желания.

Первый год полета прошел под знаком всеобщего бодрствования — члены экзопланетной миссии “Гиперион” привыкали к полету, к кораблю, заново осознавали необратимую оторванность от родной планеты. Ко всему этому их, конечно, готовили на затяжных, муторно-тяжелых профессиональных тренировках, но одно дело — имитация полета, которую в любой момент можно завершить, чтобы сбежать в уютный кабинет психотерапевта, а совсем другое — настоящее путешествие в один конец без малейшего шанса сойти с корабля. Можно, конечно, покончить жизнь самоубийством, но куда более мягкий вариант ухода от реальности предлагала вполне легитимная гибернация. С началом второго года миссии все восемь членов экипажа межзвездного корабля “Мафусаил” легли каждый в свою криокапсулу, доверив бесценные жизни бесстрастному роботу-пилоту.

Сколько длился их сон? Хлоя, кажется, знала точную цифру, но почему-то та упорно не хотела всплывать в памяти. Что это, защитный механизм психики? Кажется, их о чем-то таком предупреждали перед полетом. Что первую неделю, а может, даже две, после окончания гибернации восприятие реальности будет до крайности искаженным и нечетким. Дезориентация, дереализация, деперсонализация… какое из этих сложных некрасивых слов относилось сейчас к ней, Хлое? Первое? Второе? Третье? Или сразу все? Она не хотела об этом думать.

Впервые за все время, что прошло с того мгновения, как открылись ее глаза, Хлоя заглянула в зеркало. То, что она там увидела, ей не понравилось. Жидкие, лишенные здорового блеска волосы определенно стоило остричь. Бледным впалым щекам не хватало естественного румянца, темные круги под глазами и болезненно-бледный тон кожи наводили на мысли о сходстве с Носферату. Как с этим бороться? От мыслей о здоровом сне Хлою воротило, солярия в ее распоряжении не было. Витаминный курс, предусмотренный программой восстановления после криосна? Ну разве что. Впрочем, самым верным решением было бы вовсе не смотреться в зеркало. Ее напарник Тхан так и сказал: пока не почувствует, что к нему в полном объеме вернулись жизненные силы, к зеркалу и близко не подойдет. Надо было взять с него пример.

Хлоя отвернулась от своего отражения. Взгляд ее упал на ноутбук. Сколько он стоял вот так, закрытый, на ее столе? Хлоя ощутила комок в горле и нервно сглотнула. Нет, она не готова к этому прямо сейчас. Но что еще делать? Все необходимые на сегодня технические проверки были выполнены. Читать не хотелось. Смотреть кино не хотелось. Пойти, что ли, поговорить с Тханом? Нет, он, кажется, еще не настолько окреп физически и морально, чтобы спасать ее от одиночества. Полюбоваться космическими видами на экранах в рубке? Хлоя поморщилась. Когда-то звездные пейзажи, открывавшиеся с космических кораблей, рождали в ее душе естественную робость восхищенного масштабами Вселенной маленького человека, теперь же они вызывали у нее что-то сродни приступам клаустрофобии.

Тихо выругавшись, Хлоя села за стол и открыла ноутбук. Или сейчас, или никогда.

— Привет, дорогая!

Крашеная в рыжий худощавая женщина лет пятидесяти махала ей рукой и улыбалась — улыбка эта, правда, была скорее печальной, чем какой-либо еще. Рядом с ней сидел грузный седой мужчина с большими добродушными глазами — он тоже поднял руку в знак приветствия, но почти тут же опустил.

— Мы давно не получали от тебя весточки, ты, наверное, уже легла спать?.. Хлоя, милая, мы скучаем. Да, Ричи? Мы с папой думаем о тебе каждый день — как ты там, летишь среди звезд, в авангарде человечества… В космосе очень холодно, а у нас тут жара такая, что смерть.

— Вот бы нам немного вашего космического холода, — седой мужчина натужно рассмеялся.

— Да, уже ни кондиционеры не спасают, ничего. И новости тревожные. Все говорят о глобальном потеплении, да говорят… ученые вот болтают, что лет сто пятьдесят нам осталось нормальной жизни, а там дальше… да что там говорить… — женщина вздохнула и поправила пышную челку. — Очень хочется верить, что эта планета… как же… Ричи!

— Глизе, — подсказал тот, помрачнев.

Хлоя невесело усмехнулась. Когда ей было пять лет, она выучила названия всех небесных тел Солнечной системы, знала, где находится пояс Койпера и что такое облако Оорта, в десять лет могла рассказать о строении Вселенной, а в пятнадцать точно знала, какие экзопланеты — самые перспективные с точки зрения колонизации. А мама не могла запомнить даже одну единственную — ту, на которую отправилась ее дочь.

— …что она окажется такой, как мы ожидаем — удобной, теплой, пригодной для жизни наших потомков… для тех, кто туда когда-то полетит для колонизации. Жаль, что мы этого уже не узнаем… не увидим… Ричи! — женщина попыталась остановить супруга, который, утратив самообладание, поднялся со своего места и исчез из кадра. — Хлоя, милая, родная… — она глядела в камеру и едва ли не плакала. — Прости папу, ему тяжело, он… он скучает… прости, мы еще позже запишем тебе сообщение, ты только не огорчайся, ладно?..

Хлоя включила следующую запись. Папа всегда был таким. Не умел выражать эмоции, и поэтому стушевывался в самые неудобные моменты. Она привыкла.

— …у Сары двойня, ты представляешь! Мальчик и девочка. Девочку назвали в честь тебя. Я настояла! — мать бесконечно поправляла челку и явно нервничала. — Хлоя, прости… Сара… она не хочет пока записывать для тебя сообщения. Ей тяжело без тебя, и она обижена, что ты улетела, не спросив ее мнения. Она мечтала, чтобы ты была крестной ее детям, а ты там… в космосе… А вот и папа!

Отец выглядел неважно — морщин на его лице стало больше, взгляд потяжелел. Хлоя зачем-то провела пальцами по экрану, но тут же отдернула руку.

— Привет, Хлоя, — он сел в кресло и помахал рукой. —