ничего. Все чеки светились. Аккумулятор работал, Бензина — полный бак, а драндулет не заводился.

Обежав машину, Анна глянула ей под хвост. Из выхлопной трубы, паче чаяния ничего не торчало. Не заткнули ее ночью соседские дети репкой. Могли, но не заткнули.

Помучившись с полчаса, Анна решила ехать к бабушке общественным транспортом.

Добиралась она двумя маршрутками, потом электричкой, потом попуткой от станции.

По дороге Анна спросила у неразговорчивого мужика, который согласился подвезти ее, только увидев мятую синенькую пятидесятирублевку, давно ли он видел Алису Генриховну?

— Не видел, — буркнул мужик.

— Она на окраине живет. Дом возле Сварыкиных.

— Не знаю никаких Сварыкиных, — отрезал мужик и черно замолчал.

Должно быть из фермеров, — решила Анна.

Бабка как-то рассказывала, что на выселках объявились некие беженцы и организовали фермерское хозяйство из нескольких семей. Вроде колхоза.

Тулупчик водителя смердел сельским хозяйством. За поднятый воротник высовывался только длинный хрящеватый нос.

Именно такую форму носа у мужчин Анна особенно не любила. Как-то в детстве она забыла купить билет в троллейбусе. Вошла, встала у окошка и задумалась. А на маршруте как раз случился контролер. Анна до сего дня не могла забыть его не совсем нормальные слезящиеся глазки фанатика своей работы и длинный хрящеватый нос с фигурным кончиком.

Кроме того, она не помнила, чтобы с нее когда-нибудь спрашивали деньги за дорогу от станции. Не всегда же она ездила в деревню на собственной машине. В студенческие времена, да и после скакала благополучно по автобусам и электричкам. Но это было давно.

* * *

В городе еще только-только, а деревню замело уже по завалинки. Пробираясь по обочине скользкой центральной улицы, Анна здоровалась со знакомыми. Михал Кузьмич отгребал снег от ворот. За высоким забором громоздился кирпичный двухэтажный особняк. Забор тоже кирпичный. И сам Михал Кузьмич не далеко ушел.

Хрюкинцы жили по средствам своих детей — хижины перемежались дворцами.

Над дворцами стояло наивное розоватое зимнее небо. Над хижинами — дым столбом, к морозу. Обитатели каменных хором согревались котлами водяного отопления. Обитатели разномастных деревянных изб и избушек — дровишками.

Анна быстро — на сколько позволяла обледенелая тропинка — шла к бабкиному дому. Немаленькое, деревянное, похожее на старинный терем строение казалось вполне обитаемым. Из каминной трубы валил дым. А как же покойник? — подумала Анна. Случись что с бабкой, уж камин бы точно не топили. Дорожка за калиткой оказалась расчищенной. У воротец притулилась широкая фанерная лопата. Интересно, кто тут снег убирает? Анна взбежала на высокое крылечко.

Этот дом построил брат ее отца — дядя Витя для своей семьи. Предполагалось, что его чада и домочадцы на лето станут выезжать в Хрюкино на дачу. Угу, они однажды выехали все вместе только в другом направлении. Дача теперь у них под Квебеком. Дядя работает в аэропорту, и говорить не желает о возвращении. А его жена не только говорить, но и думать.

— Шо я в вашей паганой России забыла? — орала она в трубку, шкрябая по мембране фрикативным «г».

Дом им пришлось оставить поневоле. Там были какие-то проблемы с оформлением земли. Быстро продать терем не получалось. Дядя не стал задерживаться с выездом и переписал имение на Алису.

— Какими судьбами? — холодно поинтересовалась бабушка, когда запыхавшаяся внучка ввалилась в дом. — Или Виктор решил-таки вернуться в Россию, а тебя послал с предупреждением?

Алиса Генриховна пребывала не в лучшем настроении. К перемене погоды, — привычно подумала Анна, давно переставшая обращать внимание на выбрыки единственной своей близкой родственницы. Близкой в смысле досягаемости. Остальные: мать, отец и брат обитали в таких далях, что даже по спутниковой связи не всегда удавалось докричаться. Причем, обитали, каждый сам по себе.

Так они все когда-то решили, не спросив Анны. Она осталась с бабушкой, а если точнее — сама с собой.

— Мне позвонила Нина Петровна, — сдержано отозвалась внучка на сварливый вопрос.

— Какая Нина Петровна?

— Сварыкина.

— Кто?!!

— Алиса Генриховна, я ничего не путаю! Позвонила Нина Петровна и сказала, что с вами плохо. Чтобы я поторопилась.

— Сейчас с тобой будет плохо, — криво улыбнулась пожилая дама. — Нинон Сварыкина второй месяц, как преставилась.

— Что?!!

— Я ничего не путаю! — передразнила бабка. — Преставилась. Похоронена в соответствии с ейной волей в «семейном склепе». Тут недалече на пригорке.

Анна осторожно присела на обитую гобеленом банкетку у двери.

— Будем считать официальную часть законченной, — постановила бабка, заметив наконец, что внучка чуть не плачет. — Где ты бросила машину?

— Я на электричке, — отозвалась Анна.

Сколько можно! На любое проявление человеческих чувств бабка всегда реагировала ядовитым укусом. Она исключительно и только сама предлагала условия игры, в соответствии с которыми все остальные должны были себя вести.

А тут вмешался рок в виде деревенского хулигана, вернее хулиганки, голосом полоумной старушки Сварыкиной погнавшей Анну в колючие бабкины объятья.

— Да? Хм, ну раз на электричке, проходи.

— Я, пожалуй, обратно, на вокзал — мотнула головой внучка.

— Здесь ходит только утренняя электричка — туда, и вечерняя — обратно, если ты забыла. И хватит страдать из-за несовершенства собственных представлений о мире. Раздевайся.

Анна стащила легкую пуховую шапочку, — терпеть не могла меховых конструкций на голове, — тряхнула волосами, начала расстегивать дубленку.

— Известий от родственников не поступало? — как бы мимоходом поинтересовалась Алиса Генриховна.

— Нет.

Сапоги Анна поставила в уголок на отдельную подстилку. В прихожую вышла помощница по дому Лидия Ивановна, придирчиво осмотрела ковер, на котором могли остаться мокрые следы, не нашла таковых, поджала губы, — ты еще попадешься! — и удалилась на кухню.

Анна прошла холл и остановилась на пороге столовой. Дядя Витя имел вкус к вещам. Первый этаж он обставил весьма респектабельной мебелью на гнутых ножках — из массива, как теперь принято говорить. Не «Чиппиндейл», конечно, скорее уж мастер Гамбс!

Бабушка комфортно расположилась в центре у стола. Лидия Ивановна еще до прихода Анны начала подавать второй завтрак. К сервировке осталось добавить сливочник и блюдо с плюшками. Плюшки точно были. Анна еще с порога чуть слюной не захлебнулась от запаха.