хищные инстинкты? Вопрос, на который до сих пор нет ответа, как нет ответа на подобные же вопросы, относящиеся к собакам и быкам. Долгие века порабощенного состояния сильно изменили их.

Но, несмотря на все улучшения, которые произведены были в этой породе, наша свинья осталась до сих пор грубым животным, напоминающим многими своими чертами характер кабана. Как и он, свинья питается решительно всем, обладая совершенно исключительным, ненасытным аппетитом.

Свинья представляет собой настоящую фабрику сала, так как живет единственно для того, чтобы есть, переваривать съеденную пищу и жиреть. Прожорливость свиньи заставляет ее питаться всякими кухонными отбросами, помоями, тухлыми внутренностями дичи, рыбы, вонючей требухой. Эта ее способность довольствоваться самыми грязными, тухлыми отбросами причиняет громадное зло, так как, копаясь во всех нечистотах, свинья заражается иногда финной болезнью^[1]. Не довольствуясь вареным картофелем, мучными болтушками, жолудями и другим подобным кормом, который накладывают в ее корыто, она постоянно роет рылом землю в поисках корней, червей, всевозможных личинок и гусениц. А наевшись, она ложится на бок и в сладкой дремоте переваривает принятую пищу, после чего отправляется на новые поиски. Такой аппетит представляет громадные неудобства для хозяйства, так как она все переворачивает вверх дном своим рылом. Для того, чтобы ее обезвредить в этом отношении, конец ее рыла прокалывают в двух местах и продергивают в эти отверстия проволоку, завязывая ее кольцом; когда свинья начинает копать землю, проволока причиняет ей боль и заставляет животное прекратить свое разрушительное занятие.

Свиньи совершенно не слушаются голоса, и когда их пускают в поле, для того чтобы они не могли пролезть через изгороди и испортить соседние поля, им надевают на шею деревянные треугольники.

Обжорство свиньи не имеет пределов. Этот аппетит превращает в нежное мясо и сало все те отбросы, которые не могли бы пленить никакое другое домашнее животное; ничего не стоящие помои перерабатываются организмом свиньи в ценные продукты, из которых изготовляют вкусные колбасы.

Пристрастие ко всяким лужам, в которых свинья постоянно валяется, она унаследовала от своих предков — диких кабанов, с наслаждением болтыхавшихся в тинистой воде заросших травою болот. В нечистоплотности свиньи виноваты отчасти мы сами. Свинья выказывает определенное удовольствие всякий раз, когда мы предоставляем в ее распоряжение чистую воду для купанья; точно так же она бывает очень довольна всякий раз, когда ее моют и расчесывают. По своей любви к чистоте свинья является исключением из всех других домашних животных, так как только она одна не пачкает подстилок из соломы, которые кладут ей в хлев. Почему слово «свинья» вызывает обыкновенно у всех нас представление о нечистоплотности? Совершенно неверное представление, в котором мы сами виноваты. Если давать свинье для обмываний чистую воду, в которой она так нуждается, то она и не подумает валяться в лужах, которыми пользуется за неимением лучшего. И она будет только признательна, если ее хлев будут всегда содержать в чистоте. Заботы подобного рода принесут большую пользу как ей самой, так и нам.

При жизни свинья не приносит людям никакой пользы, если не считать ее уменья разыскивать трюфели^[2], что благодаря своему громадному носу и острому обонянию она делает очень хорошо; тем не менее даже для этой работы предпочитают иметь дело с собакой, более подвижной, более энергичной, более смышленой, чем свинья. Но после убоя свинья с избытком покрывает все расходы, связанные с ее выращиванием.

Откормленная картофелем, который способствует ее упитанности, и жолудями, которые дают плотность и вкус ее мясу, свинья в конце концов с трудом может держаться на своих коротких ногах. Целыми днями она дремлет, лежа на боку и переваривая принятую пищу. На шее висят три-четыре жирных складки в виде толстых круглых валиков, под брюхом — подушки мягкого жира, вдоль спины — матрац сала. Все это указывает, что наступило время прекратить ее существование.

Зарезав свинью, прежде всего с помощью зажженных пучков соломы опаливают ее шерсть, а затем, тщательно выскребя и вымыв всю тушу, разрезают ее на куски. На большом огне, в блестящем медном котле топят свиное сало, которое потом разливают в глиняные горшки; застывая, оно становится белоснежным. В другом котле варятся кровяные колбасы. При помощи широкого ножа разрезают и рубят куски мяса для приготовления из них сосисок, которые потом долго держат подвешенными в виде гирлянд на потолке над очагом, чтобы они хорошенько просохли в теплом воздухе. Другие члены семьи приготовляют окорока, которые завернут потом в полотно и повесят в сухое холодное место; тут же занимаются солкой самых значительных частей свиной туши — спины и боков. И сердце хозяйки дома переполняется радостью при виде этих богатых запасов, которые смогут в течение многих месяцев прокормить всю семью.

Но все эти запасы не замедлили бы испортиться, если бы для их сохранения не употребляли большого количества соли.

Вот почему предпочитают делать запасы в начале зимы и в наиболее сухие дни. Все куски мяса свиньи, так же как и ее сало и жир, пропитывают большим количеством соли, которая может сравнительно долгое время сохранять эти продукты.

Другой способ, известный еще с очень давнего времени, состоит в том, что мясо подвергают действию дыма. Завернутые в полотно и посоленные окорока подвешивают над огнем; при этом не надо забывать обертывать полотном части, подвергающиеся копчению, так как в противном случае мясо покрывается сажей.

ФОМА С ФЕРМЫ ПРЕНТИ

Жизнь и приключения дикого вепря

Рассказ Э. Сэтона Томпсона

I. История семейства Фомы

Она происходила из породы диких свиней, обитающих в Южной Виргинии, и отличалась длинными передними ногами, удлиненной мордой, широкими плечами и острыми, но короткими клыками. Эти клыки, тем не менее, были достаточно грозны, чтобы привести в ужас любую собаку, которая вздумала бы напасть на нее. Летом она бродила в лесу по соседству с фермой Пренти, а зимовала на скотном дворе, вместе с домашними животными, пользуясь кормом и теплым помещением фермера.

С наступлением весны наша веприца, щуря маленькие глазки, спешно покинула скотный двор. С озабоченным видом обнюхивая землю, прошла она мимо ржи, даже не прикоснувшись к ней, хотя день назад не пропустила бы ее мимо своей пасти. Ей было не по себе, и она шла до тех пор, пока не добралась до реки и не напилась воды всласть.