выйдешь.

— Ничего подобного я не говорила. Я тебя не знаю. И никогда в жизни не видела. Мы познакомились всего несколько минут назад. Из-за тебя я уронила ведро. Да и с чего это ты решил сделать мне предложение?

— Я торговец, приезжаю в Йорк несколько раз в год. Увидел тебя два дня назад и с тех пор наблюдаю за тобой. По-моему, из тебя получится хорошая жена. Ты мне подходишь. Ты будешь доставлять мне удовольствие, растить моих детей, согревать мне сердце, готовить еду и шить одежду.

Зарабет, несколько очарованная поначалу нахальством красивого и статного викинга, теперь была потрясена его упрямством, хоть и сама обладала этим качеством в полной мере. Он перестал быть смешным, потому что наконец стало ясно: его предложение серьезно. А с викингом, который имеет серьезные намерения, шутить не стоит. И все равно это какая-то бессмыслица! Такое ощущение, будто он выбирал себе рабыню, тщательно оценив ее достоинства.

Зарабет несколько встревожилась, взглянув в его сузившиеся глаза. Чужестранец больше не производил впечатления добродушного человека, готового посмеяться над своей шуткой. И все же отступить, проявить слабость было выше ее сил.

— Ты больше ничего не хочешь добавить, Магнус Харальд-сон? Значит, думаешь, я тебе подхожу? Звучит так, словно ты покупаешь рабыню. А вдруг я окажусь склочной, болтливой и ленивой? Что касается тебя, то я не знаю, каков ты… Может, ты бьешь женщин? Может, ты никогда не моешься, и от тебя пахнет протухшими внутренностями ласки? Может…

— Довольно, Зарабет. — Он умолк, потрясенный тем, как прозвучало имя девушки в его устах.

Затем сжал ее руки повыше локтей. Она похолодела от страха, но заставила себя успокоиться. Так и стояли молодые люди на площади Медных ворот, а вокруг сновали горожане, многих Зарабет хорошо знала. «Без сомнения, мы сейчас находимся в центре всеобщего внимания, так что волноваться нечего», — успокоила она себя и улыбнулась викингу. Улыбка получилась натянутой и неестественной.

— Не хочу пугать тебя, но если я что-то решаю, значит, так тому и быть. Я часто моюсь, как это принято в моей стране, и поэтому не пахну тухлятиной. У меня здоровые зубы и нет ни капли жира на животе. Мужчины не могут бороться за жизнь, если они жирные. Женщин я не бью.

Зарабет слушала как зачарованная.

Он нахмурился, пожал плечами и продолжил:

— Правда, у меня есть рабыня Сира, которая любит, чтобы я хлестал ее ремнем по ягодицам. Но я делаю это очень редко.

— У тебя есть рабыня, которая любит, чтобы ее били? — изумилась Зарабет, позабыв о страхе. — Да еще… по таким местам? Но это же глупо! Я тебе не верю. Зачем ей это нужно?

— Все так, как я сказал. — Магнус снова пожал плечами. — Она очень страстная женщина, и боль усиливает удовольствие, которое я доставляю ей. — Он прищурился, глядя в зеленые глаза Зарабет. — Почему ты не веришь мне? Я говорю правду. Ты вскоре сама убедишься в этом.

— Дело не в том, что я тебе не верю. Просто не нужно посвящать меня в такое, даже если это правда. При одной мысли о том, что меня могут ударить, да еще по такому месту… Нет, мне это не нравится.

— Я не стану тебя бить. Даже если ты захочешь, я не сделаю этого ни за что в жизни.

— Я не захочу этого. — Зарабет невольно заинтересовалась этим человеком и добавила:

— Никогда!

В его голубых глазах теперь застыло совсем иное выражение. Женская интуиция подсказывала, что викинг думает о том, какова она без одежды.

— Может быть, теперь ты отпустишь меня, Магнус?

— Нет. Мне нравится чувствовать твое тело, ощущать его тепло и мягкость, вдыхать твой запах.

— Тогда по крайней мере не держи меня так сильно. У меня руки затекли.

При этих словах он нахмурился, и его пальцы сразу стали нежными и теплыми, как полуденное солнце ранней весной. Магнус смотрел на Зарабет внимательно и задумчиво.

— Ты скажешь мне, что так веселит тебя. Говорят, я понимаю женщин. Я не эгоист и люблю, когда женщина счастлива. Ты будешь моей женой. Я хочу, чтобы мое тело доставляло тебе наслаждение. Это твое право — получать от меня, твоего мужа, удовольствие.

Его слова прозвучали тихо и доверительно. Зарабет смотрела на Магнуса, словно завороженная, и уже не думала уходить.

— Я не знаю, что доставит мне удовольствие, — сказала она без тени смущения.

На его лице вдруг вспыхнула радостная улыбка:

— Это очень хорошо. Мы вместе это выясним. Я постараюсь не разочаровать тебя. — Магнус замолчал и взглянул на свои пальцы, которые теперь едва касались ее локтей. — Я хотел рассмотреть тебя поближе. Ты чиста, как я и предполагал. У тебя очень белая кожа. Я наблюдаю за тобой уже два дня.

— Да, кожа у меня белее, чем у тебя.

— Это потому, что ты ирландка. Разве не так?

Она кивнула, и Магнус заметил боль в ее глазах.

— Твои родители умерли? — спросил он, желая выяснить причину внезапной грусти. — Когда ты потеряла мать?

— Три года назад. Ее звали Мара. Олав познакомился с ней в Лимерике и женился на маме, когда мне было восемь лет. Мой отец умер за год до этого, и матери приходилось нелегко одной с ребенком на руках. Потом мы переехали сюда.

— А маленькая девочка, с которой я вчера видел тебя, это дочь Олава?

Зарабет гордо вздернула подбородок, и Магнус удивился и порадовался этому неожиданному проявлению характера. Что же в его словах могло вызвать такую бурную реакцию?

— Лотти — моя сестра. И мне безразлично, кто ее отец.

— Значит, Олав.

— Да, но я люблю Лотти, и она моя.

— Нет, она дочь твоего отчима.

Зарабет пожала плечами и отвернулась. Магнус понял: она еще сказала бы что-то о своей сестре, если бы не его резкость.

— Не важно, что ты думаешь об этом. Я должна идти. Мне нужно найти новое ведро. Я не могу задерживаться.

— Я куплю тебе ведро, — сказал он и, несмотря на то что девушка отрицательно покачала головой, твердо добавил:

— С этого момента тебя должно интересовать, что я думаю. Мое мнение будет определяющим в твоей жизни. Ты станешь руководствоваться моими словами. Помни об этом, Зарабет. А теперь я провожу тебя домой. Мне нужно поговорить с твоим отчимом. Ты не знаешь, он просит большой выкуп?

Она удержала Магнуса за руку. Удивление и раздражение, вызванные его самонадеянностью, уступили место смирению. Ей придется принять неизбежное, подумала Зарабет. И эта мысль ужасала ее. «Неужели я совсем потеряла разум? Ведь я знакома с этим человеком всего несколько минут!»

— Магнус, ты слишком торопишься. Я тебя совсем не знаю. Ты должен понять… — Она осеклась, поймав себя на том, что нервно ломает руки.

Девушку настолько поразила собственная реакция, что она замолчала на несколько