Джон Данн Макдональд Зимой, в горах, у озера

Джон Д. Макдоналд (1916–1986) — один из самых плодовитых представителей детективного жанра в США, имевший репутацию непревзойденного рассказчика, мастера «сгустить атмосферу». Предлагаем вам его вариацию на классическую тему любовного треугольника.

В полночь Пол Прентис сидел на крыльце дачного домика и думал, что сегодня, в три часа пополудни, на ярком под солнцем снегу, его жизнь замерла, покачнулась и приняла какое-то новое направление. Он всегда был спокойным и дружелюбным человеком и не мог теперь примириться с тем, как захлестывали его поочередно волны гнева, ненависти и отвращения.

Совладелец его юридической фирмы Джей Элбер, семь месяцев назад овдовевший, сидел неподалеку, закутавшись в свитеры и куртки. Оба они смотрели, как замерзает озеро, мертвенно-бледное в лунном свете. В доме гудела печка, разбрасывая тусклые красные блики по полутемной комнате.

Там была Энни, сладко спала, укрывшись одеялами с головой. Уже четыре года они женаты. Он во всех подробностях помнит ощущение ее тела под руками, ее запах, сонный шепот приветствия. Странно, что ее не будит шум замерзающего озера.

Температура все падала. Озеро трещало, грохотало, что-то выкрикивало, словно команды. Будто чудовище ворочалось под луной.

— Сколько сейчас градусов, как ты думаешь. Пол? — Изо рта Джея вырвалась бледная струйка пара.

— Не меньше тридцати^[1],— глухо ответил Пол.

Вот что особенно противно — грязь и убожество ситуации. Как в дешевом романе. Вечный треугольник со всеми подробностями. Муж, у которого намечаются животик и лысина. Красавчик коллега. Молодая жена.

Да, но Энни не вмещается в эту схему. Нет, не Энни. В ней всегда была какая-то отчаянная честность. Он верил ей так безоговорочно, потому что не только видел, но и чувствовал эту честность. И что же, все это было ложь?

Озеро зарычало и издало звук, похожий на выстрел.

Пол вспомнил, как в четверг они планировали этот уик-энд. Энни взяла его за руку и сказала: «Милый, давай позовем с собой Джея. Ему так одиноко, он еще не оправился…»

Предательница! Интересно, давно ли она дурачит его. Он подумал, а не было ли еще… других, и сделалось совсем тошно.

О, путешествие было веселым. Все пели. Пол вел машину, увенчанную аккуратной вязанкой лыж. Энни — в центре. Рука Джея небрежно лежит на спинке сиденья. Обменивались ли они взглядами? Ликовали ли их сердца от порочности положения?

— Наверное, все другие дачи пусты, — сказал Джей. — Что за странная ночь!

— Очень странная, Джей.

«Самая странная в моей жизни, — подумал он. — Роковая. Все, все нужно пересмотреть, переоценить, взвесить. Как юристу, мне следовало бы перенести профессиональный скептицизм и в семейные отношения. Следовало бы знать, каковы люди. Все. Даже Энни. Вот если бы были дети…»

— Похоже на лунный ландшафт, правда?

— Похоже. — Он вспомнил, как они с Энни подшучивали над внешней привлекательностью Джея и как Энни сказала, что никогда не доверилась бы такому красавцу. «Ты предпочитаешь старых калош?» — спросил он. «Привет, калоша», — засмеялась Энни.

Ау, годы веселья. Но что теперь? Что делать дальше? Сказать им все напрямую? Нет, это для слабаков — слишком прилично, слишком цивилизованно. Злоба, клокочущая в горле, требовала чего-то большего. Он испугался самого себя.

Если бы только можно было не поверить собственным глазам!

Крепнущий мороз согнал большинство лыжников вниз, в бар, где было вдоволь горячего рома и глинтвейна.

Он, Энни и Джей были на дальней стороне склона, изборожденного лыжными трассами. Сцена впечаталась в сознание, как вытравленная кислотой.

Он потерял их и спускался, как обычно, своими старомодными поворотами «с упором». Холод кусал губы, пощипывал ноздри. Он повернул вдруг так резко, что его выбросило спиной вперед и он потерял ритм. Тогда он решил перейти поближе к опушке леса, чтобы оттуда закончить спуск. Пройдя немного вверх под углом к трассе, он вдруг заметил их ниже, во впадине, не больше чем в пятидесяти футах. Неподвижные нарядные фигурки на белом снегу. Джей стоял спиной вполоборота, и по напряженному положению ее головы он понял, что их губы соединены. Джей рукой в перчатке придерживал ее затылок.

Он долго, недоверчиво смотрел на них, а потом с преувеличенной осторожностью повернулся, согнулся, направил лыжи вниз и весь путь до приюта промчался самым отчаянным за всю свою короткую горнолыжную карьеру образом. Неожиданные горячие слезы скапливались под широкими лыжными очками, текли по щекам, и ветер быстро студил их.

Они отсутствовали недолго и появились в баре всего через десять минут, весело отряхиваясь, топая ногами, хлопая руками и бессовестно улыбаясь ему прямо в глаза. Он ничего не сумел им сказать и попробовал напиться. Столько раз заказывал по стаканчику, что Энни стала как-то странно к нему приглядываться. Но спиртное не помогло, лишь губы онемели еще больше.

Позже, когда они входили в ресторан, Энни взяла его за руку и прошептала:

— Тебе нехорошо, милый?

— Мне — прекрасно. Блеск.

— А мне показалось, что ты какой-то… понурый.

После обеда выпили еще по бренди и прикатили сюда, на дачу. Теперь Пол усматривал мрачную иронию в том, что в этом же домике, полученном Энни в наследство, они провели длинные сладкие дни их незабываемого медового августа.

Втроем они сидели на крылечке, пока Энни не заявила:

— Я сдаюсь, джентльмены. Говоря попросту, леди набралась. Чудесный был денек!

Он заметил, что она погладила Джея по плечу, прежде чем подойти к нему поцеловать на ночь. На морозе губы были особенно теплыми, мягкими, сонными.

Теперь она спит. И смотрит сны. Джея? С тяжелым чувством Пол вспомнил, что через неделю ему предстоит деловая поездка. Джей сказал: «Я буду держать оборону». Три дня. И три ночи.

— Барбаре бы здесь понравилось. Она любила безумные ландшафты и странные места, — тихо проговорил Джей.

Лишь недавно он смог говорить о покойной жене. Пол вспомнил, как втайне обрадовался, когда Джей впервые после похорон упомянул ее имя. Обрадовался как знаку, что Джей привыкает к утрате. Нынче же он лишь усмехнулся про себя. Потому что знал, что для Джея говорить о Барбаре — это способ усыпить подозрения некоего Пола Прентиса, мужа.

— А можно по этому льду ходить? — спросил Джей.

— Можно даже ездить, — отсутствующе ответил Пол.

Джей встал. Уши лыжной шапочки опущены, руки в варежках засунуты в карманы так, что локти оттопыриваются.

— Я хочу погулять по этой