работа. Нет никакой работы. Кроме выживания. Не сказал бы, что это работа. Это больше задача. Необходимость.
Я провёл бритвенным лезвием под проточной водой и начал убирать свою жалкую на вид бороду. Все эти годы, с момента полового созревания, я до сих пор не могу отрастить нормальную бороду — вместо этого моё тело только справлялось с попыткой создания коврового покрытия. Опять же, уже не важно. Не то чтобы это когда-либо было так важно, если подумать об этом. Прошло не так много времени, как волосы исчезли. Быстрый взгляд в зеркало — я уже не выгляжу так молодо, как раньше. Стресс ситуации, очевидно, сказался на мне.
Ну, и ладно. Это наименьшая из моих забот сейчас. Не нужно больше выглядеть молодо. Я уж точно не заинтересован в знакомстве с представителями противоположного пола. Даже если бы я забыл Дженни, а это не так, я не думаю, что сейчас подходящее время, чтобы пытаться начать встречаться с новыми подругами. Не тогда, когда мир заполонили мертвецы.
Я бросил бритву вместе с зубной щёткой в пакет и завязал узел на отверстии. Не хочу, чтобы они выпали из спортивной сумки и путались в моей одежде.
Должен ли я возиться с лосьоном после бритья и дезодорантом? Я думал.
Я не вижу причин, почему бы этого не делать. Я приложил столько усилий, чтобы привести себя в презентабельный вид перед ужасами снаружи, так что я могу пройти последний отрезок. Несколько мазков одеколоном Envy от Gucci на щеках и обильный спрей Lynx под каждой из моих подмышек. По крайней мере, я буду хорошо пахнуть для них, если им удастся загнать меня в угол.
Я не кладу лосьон после бритья и дезодорант в прозрачный пакет с бритвой и зубной щёткой. Сегодня был последний день роскоши для меня. С этого момента я несу только самое необходимое. Кроме того, там, когда я буду бегать с точки на точку… отбиваясь от орды… я очень сомневаюсь, что буду останавливаться, чтобы беспокоиться о том, плохо ли я пахну или нет. На самом деле, по правде говоря, я, вероятно, не стану заморачиваться.
Я схватил прозрачный пакет сбоку от раковины и прошёл в спальню. Определённо, скоро пора уезжать — слышно пение птиц на деревьях снаружи. Мелодичное. Приятное. Однако недостаточно, чтобы заставить меня поверить, что там всё в порядке. Они как насекомые, вот и всё… в блаженном неведении, пока исполняют свои мелодии. Счастливые ублюдки. Их единственной серьёзной проблемой была заражённая кошка, а я позаботился об этом.
Я повернулся к кровати и посмотрел на одежду, которую приготовил за ночь. Это странно — я не могу вспомнить, когда в последний раз выбирал что-то надеть. На моей старой работе, до того, как меня уволили, это были просто чёрные брюки, белая рубашка, чёрные туфли. Даже тогда Дженни всегда готовила это для меня. Она была хорошей девочкой, Дженни. Всегда убирала и гладила за меня. Я жалею, что не делал для неё больше по дому.
Я торопливо накинул одежду. Чёрные джинсы — одна из немногих оставшихся у меня пар без дырок на коленях. Нет смысла выходить на улицу в той одежде. Только порвутся раньше. Белая футболка. Чёрный джемпер надет поверх — толстый, тяжёлый, шерстяной. Я подумал, что если меня прижмут к земле, им потребуется больше усилий, чтобы пережевать то, что на мне надето. К чёрту их. Я не хочу готовить им лёгкую еду. Им придётся драться за это, если они хотят меня съесть. Я буду бороться за то, чтобы они этого не сделали. Перчатки рядом с джинсами — надену в последнюю очередь, перед выходом из дома. Это не толстые перчатки. Конечно, не такие толстые, как хотелось бы, но это всё, что у меня было. Кухонные. Розовые, при том же.
Дженни выбирала их.
Они будут дерьмом, если дело дойдёт до прокусывания зубами, но я подумал, что они, по крайней мере, защитят мои руки от любых случайных брызг крови, с которыми я могу столкнуться.
Я поднял их с кровати и засунул в верхние карманы джинсов. По одной с каждой стороны. Взгляд в зеркало в полный рост, висевшее на стене, заставил меня содрогнуться. Я выглядел как гей-грабитель. Почему она настаивала на том, чтобы всё было розовым? Делают перчатки и другого цвета. Я видел их, когда однажды ходил с ней по магазинам. Их также делают жёлтыми. Даже в зелёном цвете. На несколько пенсов больше — и вы могли бы получить даже сверхпрочные чёрные. Почему она не могла выбрать их? Любые из тех. Ядовитый зелёный или лимонно-жёлтый был бы предпочтительнее розового.
Это не имеет значения.
Забудь об этом.
Я здесь не для того, чтобы заявлять о моде. Нужно помнить это. Скажи всем, с кем ты встретишься, что это называется базовым выживанием, а не «Следующей фотомоделью Англии». Нет. Ничего им не говори. Это не их дело. Даже если они подумают, что я гей — ну и что? Я их не знаю. Если они настолько узколобы, что будут смеяться надо мной из-за розовых перчаток, учитывая состояние, в котором находится этот грёбаный мир, пусть так и будет. Я просто надеюсь, что они не будут ожидать, что я спасу их, если увижу, что они попадут в беду. Пусть гниют.
Может быть, мне просто оставить перчатки дома? Избежать драки.