src="/icl/i/22/566022/i_002.jpg" alt="Народные герои. Иллюстрация № 2"> И. И. Бакулин

Не успели гитлеровцы обосноваться в Харькове, как прогремели взрывы: в ноябре сорок первого года взлетел в воздух мост, соединявший район Холодной Горы с центром, чуть позже несколько мин взорвалось на аэродроме. Через 20 дней после прихода захватчиков два мощных взрыва потрясли город на рассвете. Первым была разрушена часть здания на площади Руднева, где размещались эсэсовские подразделения, вторым уничтожен особняк на улице Дзержинского, № 17, занятый под штаб 68-й немецкой дивизии.

Комендант товарной станции Харькова метался со своей командой по ее территории, разыскивая преступников, путавших «карты» захватчиков и вносивших сумятицу и неразбериху в работу транспорта. Неожиданно исчезали нужные надписи на вагонах, пропадали их паспорта и даже оборудование. Кто-то стирал название станций назначения и указывал мелом пункты, находившиеся в противоположной стороне. Из-за таких «мелочей» вагоны с важными грузами, подлежавшие немедленной отправке, через сутки обнаруживали в тупиках, а пустые или полупустые, с несрочными грузами загромождали пути сортировочных горок, мешали маневру. Случалось, что паровозы, подготовленные к рейсу, загорались. Выходили из строя водокачки, стрелки на железнодорожных путях.

Гитлеровцы восстановили и подготовили к пуску турбины на Харьковском тракторном заводе. И вдруг — авария, после которой запустить их уже стало невозможно. Из-за поломки двигателя прекратилась подача воды по Кочетокскому водопроводу.

На паровозостроительном заводе, где оккупанты пытались наладить ремонт автомобилей, кто-то уничтожал дефицитные детали, сливал горючее, портил отремонтированные машины.

Горели и взрывались дома и казармы, занятые немецкими военными учреждениями и воинскими частями гитлеровцев.

Фашисты не чувствовали себя в безопасности не только в Харькове, но и на всей оккупированной территории области. В том же ноябре 1941 года рухнули в воду опоры моста через Донец. Не успели гитлеровцы восстановить мост, как партизаны Змиевского района снова разрушили его. Почти одновременно со взрывами на Харьковском аэродроме прогремели взрывы на аэродромах в Рогани и Чугуеве.

На пригородной станции Новая Бавария от мощного взрыва погибло много гитлеровцев, прекратилось движение поездов.

В Алексеевском районе было взорвано полотно на участке железной дороги между станцией Беспаловка и разъездом 113-й километр: вражеский эшелон пошел под откос, движение поездов на этом участке прервалось на несколько суток.

Это было сражение, в котором жители Харькова и области наносили противнику удар за ударом. Еще один советский город не хотел подчиниться насилию и оружию, не страшился кровавого террора, а жил и сопротивлялся, боролся с врагом всеми доступными средствами.

Руководил борьбой подпольный обком партии, который доверили возглавить секретарю партийной организации Харьковского сельскохозяйственного института доценту кафедры математики Ивану Ивановичу Бакулину. В состав обкома вошли А. М. Китаенко, И. П. Синицын, И. Ф. Гаркуша, А. И. Мотылевский и И. А. Корзин.

* * *

Подпольным организациям на Харьковщине приходилось вести работу в исключительно трудных условиях. Пятнадцать месяцев линия фронта проходила всего в 50 километрах от города, область была наводнена гитлеровскими войсками. Но ничто не могло остановить всенародного сопротивления врагу. Этому способствовала большая организаторская работа партийных и советских органов, проделанная заблаговременно, накануне оккупации.

В области было создано 37 подпольных райкомов партии. В тылу оставалось более 2600 коммунистов. Со многими И. И. Бакулин был знаком по партийным конференциям, других узнал во время обучения в специальной школе, где прошли подготовку более 2 тысяч будущих подпольщиков и партизан.

На случай оккупации Харьковской области предусматривалось создать четыре сельских куста — Богодуховский, Змиевский, Купянский и Петровский, объединявших по нескольку районов. Сам же Харьков разбивался на четыре района — Нагорный, Заводской, Железнодорожный и Основянский. Подпольную работу в каждом из них должны были организовать райкомы партии, во главе с секретарями, которых в случае возможных осложнений могли заменить специально подготовленные для этого товарищи.

О том, почему Ивану Ивановичу Бакулину предложили стать секретарем подпольного обкома партии, рассказал начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР генерал армии А. Л. Епишев, который в сорок первом году был первым секретарем Харьковского обкома:

«…Отбирая коммунистов для труднейшей и ответственнейшей работы во вражеском тылу, мы в обкоме не могли не остановиться на кандидатуре партийного секретаря сельскохозяйственного института. Многолетняя работа с людьми снискала ему большой авторитет. Его скромность, глубокие знания, подлинная интеллигентность вызывали уважение, располагали уже при первом знакомстве. Но главное, что определило наш выбор, — это глубочайшая преданность делу партии, в которой он состоял с ноября 1928 года. О ней свидетельствовала его работа в районной школе, техникуме, наробразе и, наконец, в институте, где о доценте Бакулине говорили с особым уважением. В течение трех предвоенных лет подряд его единодушно избирали секретарем партийной организации института».

Высокое доверие радовало и немного тревожило Бакулина — у него, умудренного жизнью человека, не было ни малейшего опыта подпольной борьбы, но тем глубже он осознавал значимость ее и тем решительнее взялся за тщательную подготовку к этой трудной и полной опасностей работе.

Октябрьским утром его вызвали в обком. В кабинете А. А. Епишева находились Председатель Президиума Верховного Совета УССР М. С. Гречуха и член Военного совета 38-й армии Н. К. Попель.

Епишев обратился к Бакулину.

— Иван Иванович, нас интересует, как идет подготовка подполья.

— Явочные и конспиративные квартиры подобраны, — ответил Бакулин. — Оружие и продовольствие завезены на базы.

— Где будет ваша основная конспиративная квартира? — уточнил Гречуха.

— У профессора Михайловского.

— А он надежен?

— Причин для сомнений нет, — твердо ответил Бакулин.

Действительно, тогда, перед уходом наших войск из Харькова, казалось, что предусмотрено если не все, то по крайней мере многое. Но едва в город вошли гитлеровцы, стало ясно: работать придется в неимоверно трудных условиях. Свое водворение в древнем украинском городе захватчики отметили