оцеплению вышел не старый еще мужчина лет сорока, показавшийся мне смутно знакомым. Но я точно знал, что его я не видел никогда в жизни, а вот мой «сосед»… Одна из «ячеек» его памяти услужливо подкинуло мне информацию «для размышления». Мужчиной оказался Юрий Айзеншпис — до самой, не случившейся в моей реальности смерти Виктора, бессменный директор и продюсер группы «Кино». И это был самый настоящий шанс прорваться к Цою.
— Я быстро, — шепнул я на ухо Лене и сорвался с местом.
— Куда это он помчался? — спросил у моей подружки Илья, с удивлением глядя мне вслед.
— Не знаю, — пожала она плечами, — он с самого утра странный какой-то…
Пока я проталкивался через заполняющие ряды толпу, Айзншпис намылился уходить.
— Юрий! — закричал я ему в спину, боясь, что не успею. — Юрий Шмильевич! Подождите, пожалуйста!
Директор «Кино» остановился и обернулся.
— Ю…рий… Шмиль… евич… — задыхаясь, произнес я, подбегая к продюсеру.
— Мы знакомы, молодой человек?
— Нет… не знакомы. Я ведь ничего не напутал — вы ведь директор «Кино»?
— Допустим. — Айзеншпис скрестил руки на груди и с интересом посмотрел мне в глаза. — Чем обязан?
— Юрий Шмильевич, мне нужно срочно увидеться с Виктором… Цоем…
— Молодой человек, это просто невозможно! — усмехнулся Юрий. — У Виктора концерт вот-вот начнется… И он не встречается с неизвестными…
— Вот! — перебил я Айзеншписа, протягивая ему оборванный клочок бумажки.
— Что это? — Его брови приподнялись.
— Это квитанция телеграммы…
— Той самой телеграммы? — Ага, Юрий сразу просек, о чем речь — на редкость хваткий товарищ.
— Идем! — Он не раздумывал не секунды.
Мы зашли в помещения администрации стадиона, в кабинетах которой для известной группы были устроены типа примерки. Мы проходили по коридору, когда навстречу попалась странная парочка. Маленький щуплый и абсолютно лысый старикашка, одетый в светлую парусиновую пару и соломенную шляпу, как будто сошедший с курортных черноморских фотографий годов этак пятидесятых, в сопровождении крепкого мужика с цепким взглядом серо-стальных глаз. Проходя мимоходом, из меня неосознанно вырвалось странное восклицание:
— Батюшка Феофан? Владимир Николаевич, а вы неплохо выглядите в этой сорочке! Во всяком случае, лучше, чем в рясе или в генеральском мундире! Этакий душка пенсионер!
Сказать, что брошенные мною фразы изумили незнакомцев, особенно здоровяка — это не сказать ни о чем. Старичок, к слову, намного быстрее справился с изумлением, чем его спутник — его лицо дрогнуло буквально на мгновение, а после вновь озарилось добродушной улыбкой.
— Ну вот, Николаша, — весело усмехнувшись, обратился он к своему спутнику, — а ты говорил, что зря в такую даль смотаемся! Нет, не зря меня эти сны столько времени мучили! Ой, не зря!
— Молодой человек! — Здоровяк выступил вперед старика, одновременно засовывая руку в нагрудный карман пиджака. — Пройдемте с нами!
— А… собственно, в чем дело, товарищи? — поинтересовался у них Айзеншпис, уже подозревая, что дело может «пахнуть керосином».
И он не ошибся в своих прогнозах — здоровяк отточенным движением засветил перед нами вытащенную из кармана красную книжицу:
— Комитет Государственной Безопасности! Еще вопросы будут?
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ