Особый интерес представляет из себя божественная система Вайрона (и всего Витка). В его Пантеоне насчитывается несколько главных богов: двухголовый Пас-созидатель, его жена — Ехидна, дочери и сыновья — Бушующая Сцилла (покровительница Вайрона, морская богиня), Чарующая Тельпсихея , Пустынная Сфигс, Темный Тартарос, Молчаливый Хиеракс, Изобильная Фаэйя, Великолепная Мольп, равно как и «меньшие боги» — например, Киприс, богиня любви и покровительница куртизанок. Однако читавший цикл Нового солнца вскоре узнает этих богов и богинь. Это — копии личностей монарха Тифона (уничтоженного Северьяном) и его августейшей семьи, населяющая Мэйнфрейм — Небеса Витка и одновременно — главный компьютер, осуществляющий управление кораблем и отвечающий за его полет. Боги и богини общаются с паствой через Священные окна — своеобразные мониторы, только обеспечивающие двухстороннюю, а не одностороннюю связь. Через окна боги и богини могут овладевать людьми — причем процесс «одержимости» описан как передача в мозг через зрительные каналы некой информации на высокой частоте, которая является сутью богов и богинь (очень похоже на процесс, посредством которого в «Князе света» Желязны атман транслировался в новое тело). Одержимость — сложный процесс, он не то, чтобы совсем заменяет личность носителя, скорее, последний становится похож на коня, которого всадник направляет туда или сюда по своему желанию, но при этом ни конь, ни всадник не утрачивают своей личности, хотя и составляют на время одно целое. Быть одержимым богом или богиней считается невероятно почетной привилегией для жителей Витка.

Вместе с тем, то, что испытывает патера Силк — не одержимость, а именно просветление. И приходит к нему Аутсайдер (имя, которое он придумывает для этого единственного бога, потому что тот находится ВНЕ Витка, в отличие от богов, находящихся ВНУТРИ корабля) совсем по другому. Силк понимает, что, вероятно, Аутсайдер является единственным настоящим богом во всей вселенной, поскольку создал не только все миры, планеты и звезды, но и прочих богов Витка.

В результате интриг богов, Пролокутора (главы церкви Вайрона), Аюнтамьенто, интервенции войск Тривиганти (города-соперника, в котором установилось воинственно-матриархальное общество) патера Силк возвышается до вершин административной власти и становиться Кальде — единоличным правителем города-государства. Вместе с тем, его правление нельзя назвать ни долгим, ни счастливым — он вынужден идти на альянс со вчерашними врагами, выступать с оружием против недавних союзников, идти против воли богов. История Силка — это история Моисея, выводящего свой народ из Египта в землю обетованную: он должен «исполнить план Паса» и начать исход из Витка в новые миры — две планеты — Голубая и Зеленая, на орбите которых уже сотню лет находится Виток.

То, что земля оказывается отнюдь не обетованной, а человеческое общество без надзора богов и их гнева как сдерживающего фактора становится подлым и жестоким, мы узнаем в трилогии «Короткое солнце». Главный герой — Хорн, один из друзей патеры Силка, учеников его палаэстры, отправляется на поиски своего учителя с планеты Голубая — обратно в Виток. Поиски им Силка — это, в своем роде, поиски себя. И Силк уже предстает нам в «Коротком солнце» несколько в ином образе: образе опытного, взрослого отца, старающегося подчас строго, но всегда по отечески относиться к своему окружению, будь то это его родные дети, подчиненные, и даже вампиры. Пожалуй, главным в раскрытии образа Силка становится то, что он невероятно добр: не добродушен, потому что он может быть подчас и жесток, и требователен, и суров, но добр именно универсальной добротой, которая выше понимания большинства людей — и от того внушает многим неподконтрольный ужас.

Одной из особенностей Джина Вулфа как автора является введение типажа так называемого «ненадежного рассказчика». Даже если повествование идет от первого лица, мы не можем быть уверены, что рассказчик — Северьян, Латро, Рыцарь-Чародей, Силк или Хорн говорят нам правду. И это — не авторская невнимательность или случайность. Ведь, если задуматься — насколько часто мы сами, даже наедине с собой, говорим себе правду? Часто мы стараемся выставить себя хуже или лучше, чем мы есть, умалить одни события и превознести другие, изгнать из памяти воспоминания о стыде и боли, и представить события в том свете, в котором их КОМФОРТНО нам воспринимать?

Порой в произведениях Вулфа невероятно сложно распутать интригу, особенно, когда нас запутывает непосредственно главный герой. Но, поверьте, она стоит того, чтобы потрудиться над ее разгадкой.

Ночная Сторона Длинного Солнца

Эта книга посвящается Джо Мэйхью по дюжине разных причин

Глава первая Мантейон^[1] на Солнечной улице

Просветление пришло к патере^[2] Шелку на площадке для игры в мяч; после него ничто не могло оставаться прежним. Когда он, по своему обыкновению, шептал себе об этом позже, в тихие ночные часы — и однажды, когда он рассказал об этом майтере^[3] Мрамор, которая была, одновременно, майтерой Роза, — он говорил, что словно кто-то, кто всегда находился за ним, стоя (если можно так выразиться) у обоих его плеч, после многих лет многозначительной тишины начал шептать в оба уха. Более старшие мальчики опять набрали очки, вспоминал патера Шелк, и Рог тянулся за легким мячом, когда зазвучали эти голоса и сорвали завесу со всего, что было скрыто.

Мало какие из этих скрытых событий имели смысл, и они не ждали одно другого. Он, юный патера Шелк (абсурдная заводная фигура), смотрел снаружи на остановившееся заводное представление:

— высокий Рог тянется за мячом, его на мгновение вспыхнувшая ухмылка замерзла навсегда.

— мертвый патера Щука бормочет молитвы, перерезая горло купленному им крапчатому кролику.

— мертвая женщина в переулке, примыкающем к Серебряной улице, и люди четверти.

— огоньки под каждой ногой, как города, низко висящие в ночном небе. (И, о, теплая кровь кролика, смочившая холодные руки патеры Щука.)

— гордые дома на Палатине^[4].

— Майтера Мрамор играет с девочками, и майтера Мята хочет, но не осмеливается. (Старая майтера Роза молится одна, молится Жгучей Сцилле, живущей во дворце под озером Лимна^[5].)

— Перо, которого Рог отпихнул в сторону, падает — не так легко, как подразумевает его имя, но все-таки не ничком — на крошащиеся блоки из коркамня, хотя предполагалось, что коркамень сохранится до конца витка.

— Вайрон и озеро, урожай, сохнущий в