- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (65) »
татуировщицы. Похоже, на экзамен явились не только представители местного топа, но и простые демоноборцы, заинтересовавшиеся моим стремительным взлетом.
От наблюдателя до ритуалиста — за четыре дня.
Думаю, это рекорд.
Я приблизился к троице экзаменаторов.
— Он справился с последним заданием? — вопросил искаженный модулятором голос.
— Да, — ответил Сатин. — Я доволен результатом.
— Что ж, — сказал человек в центре. — Тогда приступим.
И на меня посыпался град вопросов.
Основные заклинания, их модификации. Ранги, классы и подклассы демонов. Тактики, применяемые к различным категориям локусов и нижних. Артефакты для ритуалов, их аналоги, нестандартные ситуации. Распознавание ранга бесов, взвешивание рисков, подготовка рейда. Перечень аномалий, ранговые ограничения демонологов. Работа в защите и нападении. Тактики по борьбе с одержимостью машин, людей и статичных предметов. Противодействие демонической магии…
Отвечать приходилось быстро, не задумываясь.
Экзамен, откровенно говоря, напоминал перекрестный допрос. Демонологи валили меня уточнениями, требовали развернутые обоснования, изобретали нетривиальные квесты.
— Достаточно, — прервал меня один из типов в маске. — Ты подтвердил свой ранг.
Я был уверен, что передо мной стоит Тобенгауз.
Вердикт главы конклава послужил знаком — ко мне приблизилась седовласая женщина-татуировщик.
— Сними кофту.
Я стянул через голову джемпер.
Женщина положила ладонь на мое левое плечо — сейчас там красовался глаз в треугольнике, символ наблюдателя. Серая муть заволокла зрачки колдуньи. Жутковатый омут, затопивший всё внутреннее пространство глазниц.
Жжение.
Старая татуировка начала плавиться, менять очертания. Я почувствовал эти метаморфозы, хотя и не мог ничего рассмотреть. Верхнюю часть руки опалило огнем. Гораздо больнее, чем в прошлый раз…
— Терпи, — отрезала волшебница.
Минута сущего ада.
Мое плечо жгли на костре инквизиторы, а я ничего не мог с этим поделать.
Пламя деформации исчезло. Татуировщица отняла ладонь от моего плеча, извлекла из складок балахона крохотное зеркальце и повернула его так, чтобы я мог рассмотреть получившееся изображение. Круг со вписанным треугольником, внутри которого — горящая свеча.
Метка ритуалиста.
Я поблагодарил женщину кивком.
Плечо всё еще болело.
— Ты перешел на более высокую ступень развития, — главный экзаменатор заговорил голосом Тобенгауза. — Это налагает большую ответственность. Помни о доверии конклава. Не подведи нас.
Собравшиеся начали расходиться.
Ко мне приблизился Сатин.
— Поздравляю.
Я пожал протянутую руку.
— Без тебя я бы не справился.
— Мне повезло с учеником.
Я вернулся домой примерно в час ночи. Сестренка, как и следовало ожидать, мирно посапывала в своей комнате. Зашвырнув рюкзак в угол, я отправился в душ. Быстренько привел себя в порядок и завалился спать. Не подозревая, что худшее ожидает меня впереди.
* * *
— Подъем, лежебока! Меня тормошат, бьют по щекам, пытаются привести в чувство. Я неразборчиво мычу. Истошно верещит будильник на телефоне. Боги, какой отвратительный звук! Шторы раздвинуты. Открываю один глаз и понимаю, что весь этот хаос породила моя сестренка. — Что случилось? — Первое сентября случилось. На линейку опоздаешь. До меня постепенно доходит смысл услышанного. — Сегодня — в школу? — Да! Вставай, дурилка. Полина, судя по мокрым волосам, уже приняла душ. Сквозь шторы пробивается утренний свет, но в кухонной зоне горят встроенные лампы. На часах — шесть утра. Таак. Занятия, если мне память не изменяет, начинаются в восемь. А линейка — в девять. — Так еще три часа! — вырвался из моего рта вопль ужаса. — Надо собраться, поесть, привести себя в порядок. И выйти заранее, чтобы не опоздать, — рассудительно заявила Полина. Сестре всего девять. В этом году Полина поступила в одну из престижных неомосковских гимназий, я же учусь в знаменитом лицее Адамсов. Топать нам в разные школы. И выбираться из общаги в разное время. Так какого… Ладно. Спокойствие. Девочка и раньше подходила к школьным вопросам основательно. Сказывается воспитание покойной матери, как я подозреваю. Пять часов сна — это еще не катастрофа. Бывало и хуже. После обязательных ритуалов в душе отправляюсь на кухню. У нас с Полиной что-то вроде студии. Кухонная зона совмещена с моей спальней и застекленной лоджией. Рабочий кабинет, вписанный в глубокую нишу, расположен в комнате сестры. А еще имеется холл — мы делим его с другими обитателми блока. Всего три квартиры. Вчера утром кто-то заселился — слышались шаги, громкие голоса, хлопали двери. Я не успел познакомиться с соседями — день был расписан по часам. Сходить в ателье, забрать несколько комплектов лицейской формы, притащить всё это добро в кампус. Затариться едой на ближайшие дни. Сходить в дневной рейд. Дождаться, пока Сатин накатает рапорт и приступить к подготовке ночной вылазки. Вернуться домой, наскоро перекусить, сообщить сестре, что жив-здоров. И — в ночную вылазку. На тот самый перекресток, где я развеял локуса. Так что соседи для меня — тайна, покрытая мраком. Достаю из морозилки две пиццы. Загружаю в микроволновку первую коробку. И начинаю готовить себе кофе. — Поздно вернулся? — спрашивает сестра. — В час. — Ну, сорри. — Что уж теперь, — бурчу я. Кофе я варю в турке. И болтовня сестры немного отвлекает. — А ты видел наших соседей? — Еще нет. — Хочешь, расскажу? — Нет. — А я расскажу, — злорадству Полины нет предела. — В пятьдесят второй квартире живет парень твоего возраста, а в пятьдесят третьей — две сестры. Очень красивые, но шумные. — Здорово. — Ты будешь с ними знакомиться? Из турки полезла пена. Я быстренько снял кофе с индукционной панели и перелил в кружку. По комнате мгновенно распространился бодрящий кенийский аромат. — Не сейчас. — Почему? — Ну, работы много. — Они реально классные. — Кто? — Близняшки. — Так они еще и близняшки? — А то. Звякнула микроволновка. Я вытащил пиццу и передал сестре. Загрузил в светящуюся утробу вторую коробку и запустил устройство на тех же настройках. Закипел чайник. Полине я кофе пить не разрешаю. И больше не держу в квартире богомерзкие пакетики. Заварка — осноава всего сущего. — Ты во сколько выходишь? Девочка задумалась. — В восемь двадцать. — Тебе же идти десять минут. Или пятнадцать. — И что? Лучше не опаздывать.- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (65) »