стал думать, как внука вызволять. Тут луна показалась, в избе посветлело. Глянул домовой на окошко, а на нём домик новенький стоит. Красивый такой, сам синий, крыша красная, а дверь и окошко желтые.
– Это что ещё за жилишше? – возмутился домовой, – кто посмел мою избу занимать? Уж не Мотька ли изволил пожаловать? Свою жилплошшадь проморгал, а теперь решил бочком – бочком к нам заселиться? Не бывать этому!
Взял скалку и пошел с незваным гостем воевать. Подобрался к домику, в окошко заглянул, а там внучок в одеяло ватное завернулся, и спит себе посапывает. Ну что ты будешь делать! Конечно, Спиридоныч обрадовался, что внук отыскался, однако оставлять одного на окне побоялся, а будить мальца жалко. Прикорнул рядышком с домиком, да так ночку и скоротал. Утром поднялся, от холода спину скрючило, не разогнуть. Кое – как на печь забрался, пригрелся и уснул крепким сном.
Спит Спиридоныч, а Филя рядом сидит, на окошко глядит, домиком любуется. Вдруг слышит: вжик – вжик, вжик – вжик.. А это дедушка Игнат топор точит, за ёлкой идти собирается. Наточил топор, стал лыжи ладить. А Филе тоже в лес охота. Оглядел избу – кругом порядок. Бабушка Меланья сидит у окошка, носок вяжет, кот Васька на кровати мурлычет. Недолго думая слез Филя с печки, и забрался в карман дедова тулупа.
Пришли они в лес. Выбрал дед ёлочку, пушистую такую, ни большую, ни маленькую, в самый раз. Сбросил тулуп на снег, лыжи снял и стал ёлку рубить. А Филя из кармана выбрался и смотрит, как снегири рябину клюют. Слышит шорох. Оглянулся, а рядом, из – под ёлки, выглядывают волки. Голодные, злые, потому что зимой охотиться ох как нелегко. Большинство лесных жителей по норам спят, а которые не спят, стараются поглубже в снег зарыться, попробуй – ка отыщи. У волков от голода уже животы подвело. Хорошо вот дед подвернулся.
– Что будем делать, братва? – шепчет вожак.
– А что делать, надо деда брать… – отвечают.
– Уж больно он стар да костляв, не столько еды, сколько зубы обломаешь – засомневался вожак.
– Тут уж не до жиру, быть бы живу. Какая ни есть, а всё – таки еда.
– Ну, тогда заходи слева…
Тут как раз ёлочка срубленная упала. Дед спину разогнул, глядь, а перед ним волки. Добро не растерялся, да как метнёт в них топор. Те от неожиданности назад отпрянули. А дед на ближнюю сосну как сиганёт, откуда и сила взялась, быстрей белки на сук заскочил. Уселся наверху, руками ствол обнял и сидит.
– Ого, – удивился Филя, – а говорил, радикулит… – и следом за дедом скок на ту же сосну.
– Что ж вы, волки, добычу упустили? – рассердился вожак.
– Обессилели с голодухи, – отвечает самый худой волк. – И кто мог подумать, что этот Чингачкук окажется таким прытким?
– Что? Где? Какой ещё Чингачкук? – всполошились волки, и в панике стали оглядываться по сторонам.
– Это такой индейский охотник, – объяснил худой, – правда, он не из наших лесов, но тоже топоры ловко мечет.
– Тьфу ты! – сплюнул вожак, и немного расслабившись, спросил, – И откуда ты всё знаешь? – Потому что я любознательный, – отвечает худой. – А про Чингачкука мне сорока рассказывала. Она его в кино видела, в городе, в летнем театре.
Худой и правда был ужасно любознательным. Бывало, поймает добычу, и, вместо того, чтобы побыстрее съесть, начинает её разглядывать да расспрашивать, где она, добыча эта, бывала, чего видела. А добыча ему наврёт с три короба да и сбежит. Вот такой был странный волк. Но в жизни и не такое бывает.
– Потому – то ты и есть такой худой, что чересчур любопытный, – сказал вожак, безнадёжно махнув лапой, и строго предупредил, – а про охотников лучше не упоминай. Это народ такой, не успеешь про него подумать, а он тут как тут. Лучше скажи, что с дедом делать?
– А что с ним поделаешь? Надо ждать. Замёрзнет, сам с дерева свалится, тулуп – то на снегу остался. Окружили сосну и ждут. Видит Филя – дело плохо, надо хозяина выручать.
Забрался на ветку, где шишек побольше, и давай ими по волкам пулять. Одному глаз подбил, другому шишку на голове посадил, третьему по спине угодил так, что тот от боли завертелся. Волки туда – сюда прыгают, от шишек уворачиваются, а уходить не хотят, уж больно есть охота. Прыгали – прыгали, пока догадались под ёлку спрятаться. Уселись рядком и опять стали ждать. А мороз крепчает. Дед зубами стучит, весь посинел, вот – вот кулём вниз свалится. Да и волкам не жарко. А сильней всех замёрз Любопытный, ведь худую животИну и шкура не греет.
– Надо ж, какой вредный дед попался, – говорит, – я уже собственного хвоста не чувствую, а он всё сидит. Может, ну его? Пойдём лучше в берлогу греться…
– Сиди! – прикрикнул на него вожак, – мы все хвостов не чувствуем, а терпим. Уже недолго ждать, вот – вот свалится.
– Ага, – думает Филя, – пора действовать. Нашарил в кармане шнурок, слез с сосны, подобрался к волкам сзади, и хвосты им шнурком вместе посвязывал. А потом забрался на еловую ветку, что у вожака над головой, и как гукнет ему прямо в ухо:
– Гу!!!
Тот от неожиданности как дернется. Сам испугался и других насмерть напугал. Рванулись волки в разные стороны, едва хвосты друг другу не поотрывали. Испугались ещё пуще, и такого задали стрекача, только их и видели.
Дед видит, что волки разбежались, скоренько с сосны вниз съехал, лыжи надел, тулуп подхватил и давай бог ноги. Филя, конечно, в карман залезть не успел. Пришлось самому домой добираться да ещё и топор тащить, чтоб в хозяйстве убытка не было. А заодно и ёлочку прихватил, зря, что ли, с Ульянкой игрушки делали. Привязал шнурок к ёлочке, топор на неё кое – как погрузил, и поволок по дедовой лыжне. Домой только к ночи добрался.
Протиснулся потихоньку в избу. А там дед с бабкой за столом сидят, чай пьют, а Спиридоныч под лавками шарит, опять внучка ищет.
– Дедушка, я здесь,– шепчет Филя.
– А чтоб тебя лихоманка забрала! – рассердился домовой, – ты куда опять пропал, неслух?
– Я хозяина от волков спасал… – отвечает Филя.
– Да ну? – удивился домовой, – А он тут весь вечер хвалится, как волков по лесу гонял. Пойдём, расскажешь, как дело было. *****
– Эх, зря Ульянка старалась… – вздохнула утром бабушка Меланья, глядя на игрушки.
– Я больше в лес не пойду, – заявил дедушка Игнат, – вишь, волки от голода совсем озверели? На людей, как на баранов, бросаются…
– Что ж, придётся встречать Новый Год без ёлки. Ладно, пора печь топить. Пойдём, дед, на улицу, ты дровишек наколешь, а я принесу.
Вышли из избы, глядь, а у порога в сугробе ёлочка стоит, а под нею топор лежит.
– Ай да дед! Ай да
– Это что ещё за жилишше? – возмутился домовой, – кто посмел мою избу занимать? Уж не Мотька ли изволил пожаловать? Свою жилплошшадь проморгал, а теперь решил бочком – бочком к нам заселиться? Не бывать этому!
Взял скалку и пошел с незваным гостем воевать. Подобрался к домику, в окошко заглянул, а там внучок в одеяло ватное завернулся, и спит себе посапывает. Ну что ты будешь делать! Конечно, Спиридоныч обрадовался, что внук отыскался, однако оставлять одного на окне побоялся, а будить мальца жалко. Прикорнул рядышком с домиком, да так ночку и скоротал. Утром поднялся, от холода спину скрючило, не разогнуть. Кое – как на печь забрался, пригрелся и уснул крепким сном.
Спит Спиридоныч, а Филя рядом сидит, на окошко глядит, домиком любуется. Вдруг слышит: вжик – вжик, вжик – вжик.. А это дедушка Игнат топор точит, за ёлкой идти собирается. Наточил топор, стал лыжи ладить. А Филе тоже в лес охота. Оглядел избу – кругом порядок. Бабушка Меланья сидит у окошка, носок вяжет, кот Васька на кровати мурлычет. Недолго думая слез Филя с печки, и забрался в карман дедова тулупа.
Пришли они в лес. Выбрал дед ёлочку, пушистую такую, ни большую, ни маленькую, в самый раз. Сбросил тулуп на снег, лыжи снял и стал ёлку рубить. А Филя из кармана выбрался и смотрит, как снегири рябину клюют. Слышит шорох. Оглянулся, а рядом, из – под ёлки, выглядывают волки. Голодные, злые, потому что зимой охотиться ох как нелегко. Большинство лесных жителей по норам спят, а которые не спят, стараются поглубже в снег зарыться, попробуй – ка отыщи. У волков от голода уже животы подвело. Хорошо вот дед подвернулся.
– Что будем делать, братва? – шепчет вожак.
– А что делать, надо деда брать… – отвечают.
– Уж больно он стар да костляв, не столько еды, сколько зубы обломаешь – засомневался вожак.
– Тут уж не до жиру, быть бы живу. Какая ни есть, а всё – таки еда.
– Ну, тогда заходи слева…
Тут как раз ёлочка срубленная упала. Дед спину разогнул, глядь, а перед ним волки. Добро не растерялся, да как метнёт в них топор. Те от неожиданности назад отпрянули. А дед на ближнюю сосну как сиганёт, откуда и сила взялась, быстрей белки на сук заскочил. Уселся наверху, руками ствол обнял и сидит.
– Ого, – удивился Филя, – а говорил, радикулит… – и следом за дедом скок на ту же сосну.
– Что ж вы, волки, добычу упустили? – рассердился вожак.
– Обессилели с голодухи, – отвечает самый худой волк. – И кто мог подумать, что этот Чингачкук окажется таким прытким?
– Что? Где? Какой ещё Чингачкук? – всполошились волки, и в панике стали оглядываться по сторонам.
– Это такой индейский охотник, – объяснил худой, – правда, он не из наших лесов, но тоже топоры ловко мечет.
– Тьфу ты! – сплюнул вожак, и немного расслабившись, спросил, – И откуда ты всё знаешь? – Потому что я любознательный, – отвечает худой. – А про Чингачкука мне сорока рассказывала. Она его в кино видела, в городе, в летнем театре.
Худой и правда был ужасно любознательным. Бывало, поймает добычу, и, вместо того, чтобы побыстрее съесть, начинает её разглядывать да расспрашивать, где она, добыча эта, бывала, чего видела. А добыча ему наврёт с три короба да и сбежит. Вот такой был странный волк. Но в жизни и не такое бывает.
– Потому – то ты и есть такой худой, что чересчур любопытный, – сказал вожак, безнадёжно махнув лапой, и строго предупредил, – а про охотников лучше не упоминай. Это народ такой, не успеешь про него подумать, а он тут как тут. Лучше скажи, что с дедом делать?
– А что с ним поделаешь? Надо ждать. Замёрзнет, сам с дерева свалится, тулуп – то на снегу остался. Окружили сосну и ждут. Видит Филя – дело плохо, надо хозяина выручать.
Забрался на ветку, где шишек побольше, и давай ими по волкам пулять. Одному глаз подбил, другому шишку на голове посадил, третьему по спине угодил так, что тот от боли завертелся. Волки туда – сюда прыгают, от шишек уворачиваются, а уходить не хотят, уж больно есть охота. Прыгали – прыгали, пока догадались под ёлку спрятаться. Уселись рядком и опять стали ждать. А мороз крепчает. Дед зубами стучит, весь посинел, вот – вот кулём вниз свалится. Да и волкам не жарко. А сильней всех замёрз Любопытный, ведь худую животИну и шкура не греет.
– Надо ж, какой вредный дед попался, – говорит, – я уже собственного хвоста не чувствую, а он всё сидит. Может, ну его? Пойдём лучше в берлогу греться…
– Сиди! – прикрикнул на него вожак, – мы все хвостов не чувствуем, а терпим. Уже недолго ждать, вот – вот свалится.
– Ага, – думает Филя, – пора действовать. Нашарил в кармане шнурок, слез с сосны, подобрался к волкам сзади, и хвосты им шнурком вместе посвязывал. А потом забрался на еловую ветку, что у вожака над головой, и как гукнет ему прямо в ухо:
– Гу!!!
Тот от неожиданности как дернется. Сам испугался и других насмерть напугал. Рванулись волки в разные стороны, едва хвосты друг другу не поотрывали. Испугались ещё пуще, и такого задали стрекача, только их и видели.
Дед видит, что волки разбежались, скоренько с сосны вниз съехал, лыжи надел, тулуп подхватил и давай бог ноги. Филя, конечно, в карман залезть не успел. Пришлось самому домой добираться да ещё и топор тащить, чтоб в хозяйстве убытка не было. А заодно и ёлочку прихватил, зря, что ли, с Ульянкой игрушки делали. Привязал шнурок к ёлочке, топор на неё кое – как погрузил, и поволок по дедовой лыжне. Домой только к ночи добрался.
Протиснулся потихоньку в избу. А там дед с бабкой за столом сидят, чай пьют, а Спиридоныч под лавками шарит, опять внучка ищет.
– Дедушка, я здесь,– шепчет Филя.
– А чтоб тебя лихоманка забрала! – рассердился домовой, – ты куда опять пропал, неслух?
– Я хозяина от волков спасал… – отвечает Филя.
– Да ну? – удивился домовой, – А он тут весь вечер хвалится, как волков по лесу гонял. Пойдём, расскажешь, как дело было. *****
– Эх, зря Ульянка старалась… – вздохнула утром бабушка Меланья, глядя на игрушки.
– Я больше в лес не пойду, – заявил дедушка Игнат, – вишь, волки от голода совсем озверели? На людей, как на баранов, бросаются…
– Что ж, придётся встречать Новый Год без ёлки. Ладно, пора печь топить. Пойдём, дед, на улицу, ты дровишек наколешь, а я принесу.
Вышли из избы, глядь, а у порога в сугробе ёлочка стоит, а под нею топор лежит.
– Ай да дед! Ай да