–Во Франции я ставил спектакль с закатом над Атлантическим океаном, в России я ставил зарю в тайге, в Египте – жаркий полдень у пирамид. Я задействовал все 4 стены, перестраивал кинотеатры IMAX под школы воспоминаний, я целыми ночами монтировал и обрабатывал архивные видеозаписи и фотографии, и помогали мне в этом лучшие голливудские мастера спецэффектов. У меня получилось вернуть к жизни целое поколение людей – первое поколение под новым небом. Я, правда, чувствовал себя супергероем, вроде тех, что ты видишь в мультфильмах, вот только мой костюм был синий, как у супермена
–Но супермен в красном – синего цвета нет в мультфильмах!, – в глазах Евы читалось сомнение по поводу правдивости рассказа, а может, и вменяемости ее деда. Старик Тони это заметил и принял решение оперировать скрытыми от детей фактами, спасая репутацию и ситуацию.
–Ну раз уж так дело пошло, то вот тебе еще парочка запрещенных секретов – супермен придуман больше ста лет назад и был он в синем костюме с красной буквой на груди, и Человек-Паук тоже был в синих штанах раньше и Смурфы были с голубыми лицами, и еще много кто. Скажу даже больше – все детские фотографии твоего папы – результат фотомонтажа. Он родился раньше смены неба, а значит на объектив еще не ставили фильтра синего.
–А почему поменяли цвета? Разве это опасно?
–Нет это не опасно, совсем не опасно. Но видишь ли, при запрещенном синем свете, следом запретили и синий цвет, который как думают многие «напоминает людям о старом небе». Нет синего – нет проблем.
–Это кто так думал?
–Эти люди называют себя Контролеры – они следят за тем, чтобы в нашем мире было только 5 цветов: фиолетовый и синий запрещены, как вредные для здоровья и психики. Это те самые серьезные дядьки, которых упоминал твой папа. По новым законам они могут дважды в месяц без предупреждения обыскивать каждый дом и если найдут запрещенные предметы, то будут большие проблемы. Через пять лет после смены неба большинство людей проголосовало за запрет небесного света. Внеслись новые законы. И тогда появились Контролеры. Все до единой школы воспоминаний были разобраны, декорации, пленки, файлы все уничтожено… Люди решили забыть прошлое и перестроить весь мир ради будущих поколений. Дело моей жизни превратилось в ничто.
Как же так дедушка? А небо?
Кому оно нужно было? Кто-то хотел помнить, а кто-то – поскорее забыть. Решающий довод был в детях – я согласен им ни к чему это все старье. Но ведь можно было брать с нас письменные клятвы о тайне света, увезти всех желающих вместе со школами на край земли. Можно было придумать что-то, но никто не принял меня всерьез. Контролеры гордились собой – они жгли пленки прямо на площадях, все показывалось по телевидению, а после того как догорели последние куски декораций последней школы воспоминаний народ распрощался с прошлым грандиозным салютом во всех крупных городах и пошел новый отсчет времени. После нашей эры… В каком году я родился Ева?
–Сейчас посчитаю… девяносто два минус тридцать пять….минус тридцать – шестьдесят два… и минус пять…. В 57 году до конца старой эры. Верно?
–Верно. Только по моему календарю это 2002 год.
–2002-ой год??? Ничего себе эра!
–Интересно правда? Родился в 2002, а помру не позже 42. Время вспять, стать бы молодым опять.
Старик Тони отметил про себя, что число 2002 выглядит и особенно звучит просто фантастически. Он и 2002-ой год находятся на разных полюсах целого века, даже больше – две разных планеты. И как раз небо своим капризом в середине 50-х разбило его жизнь надвое.
–И что, ни одной школы так и не оставили?
–Ни одной… Еще почти 10 лет я строил установки в подвалах заброшенных зданий, в домах своих друзей, в залах влиятельных миллионеров, но везде нас находили Контролеры. Сначала они просто нас разгоняли, штрафовали и забирали инвентарь, потом начали сажать в тюрьмы, а затем они стали стрелять. Люди моего поколения, цеплявшиеся за воспоминания, старели, а Контролеры сменялись на более молодых и пропасть между нами все увеличивалась. Нам становилось все труднее прятаться и бегать от них, им становилось все легче догонять и наказывать.
Если в числе первых Контролеров были люди, которые сами завороженно смотрели мои спектакли и делились воспоминаниями за чашкой кофе, а потом просто предупреждали нас быть осторожнее, то молодые нас не щадили. В конце концов, всех моих самых близких людей рассадили по тюрьмам или убили. Я остался один, смирился со своим положением ради семьи. Но, поверь, Ева, в глубине души я никогда не смирюсь… Я – ненормальный, я – человек прошлой эры.
–Мне жалко тебя, дедушка…
Разговор прервался, повисла напряженная пауза. Маленькая девочка не смотрела на старика, она, может и не осознанно, но чувствовала свою вину перед дедушкой. Что она приспособлена к новой жизни, она не знала другой. Синее небо для нее – как далекая сказка, волшебство, приключение, в реальности которого она никогда не сможет удостовериться, как бы убедительно и увлеченно не рассказывал ее дед.
Старик Тони же, напротив, жалел свою внучку, которая никогда не видела яркой голубизны неба, не валялась на траве, разглядывая облака на светлом фоне. В ее представлении они – мрачные тучи, совсем не радостные
В воздухе стали мелькать летучие мыши, ожидавшие продолжения разговора. Кошка, видимо, тоже задумавшись, задремала в тяжести момента. Даже комар, минуту назад покушавшийся на ногу Евы прервал свой атакующий писк и дал девочке время на раздумье….
Но старик, как и положено старшему, пришел в себя раньше.
–Не надо меня жалеть, Ева. Моя жизнь была полна приключений. Я и правда сумел изменить мир. Изменить к лучшему, я не сомневаюсь. Пусть всего на несколько лет, но именно в то время, когда это было нужно. Синее небо теперь устаревшее понятие. Также как бумажные книги или автомобили на бензине. И если мне сейчас разрешат вновь открыть школу воспоминаний, я вряд ли соглашусь. Я пережил большинство своих зрителей, а те, кто остался, свои воспоминания хранят при себе и этого вполне достаточно.
Я злюсь не из-за закрытых школ, я злюсь из-за той ненависти и жестокости, с которой к нам относились. Они убивали воспоминания вместе с людьми – вот, что больше всего обидно. Обидно то, что в придачу к свету