Андрей Геннадиевич Демидов Солнечное затмение

Предисловие от автора к первому тому

Странно слушать разглагольствования о возможности беспристрастного взгляда историка или писателя на драматичную историю страны — это всё равно, что говорить, что можно сделать фотографию сложного объекта, не имея конкретного места, где располагается фотоаппарат во время фотографирования. Сложный объект съёмки с разных точек фотографирования будет зрителю представляться разным, в зависимости от точки фотосъёмки, и точно так же разной будет история страны, если её описывать с разных точек зрения, убеждения, ума, особенно в России, где болтовня и всевозможные мыслительные кульбиты — национальное хобби со времён царя Гороха.

— А ты на чьей стороне, сынок?

Мысли — это невольные или принудительные воспоминания, предположения, планы и оценки, выраженные человеком только с помощью мозговой деятельности, и в этом смысле сны тоже являются мыслями, как и галлюцинации. Роман об этом. Сейчас, однако, писать умные и разумные романы для людей, заваленных рекламой, новостями, ток-шоу и фильмами, подобными голливудским, всё равно, что пытаться с кем-то поиграть в шахматы на хоккейном матче, поэтому пиши хотя бы для тех, кто родится потом — интернет всё хранит вечно. С другой стороны, для того, чтобы написать продаваемый роман, нужно сначала продумать набор вещей, которые нравятся большинству людей, а потом построить вокруг списка сюжет и характерных героев, но если пишешь для смысла и души, то приготовься к коммерческой неудаче, потому что пишущие романы люди априори отличаются от большинства, и их любимые вещи чаще всего другие, чем у большинства. Логика тоже с течением времени как будто бы становится другой — одни считают кого-то жертвами, другие врагами или наоборот. В перестроечной и современной логике вообще советское государство не имело право бороться за своё существование силовыми методами — репрессиями, поражая жертв этих регрессий в правах или расстрелом не только в уголовных делах и террористических, но и политическими в частности, а значит, вообще то государство не имело права на существование, поскольку без защиты не могло существовать, а значит, вообще не имели право люди социалистическое государево создавать и бороться за свободу от ига капитализма российские революционеры, значит, в том числе ленинцы и сталинцы — то есть, сама возможность даже говорить о сопротивлении капитализму является сейчас как бы гнусностью. А это абсурд. Зато не абсурд, что в занятии капиталистическим бизнесом для зарабатывания денег, ничего предосудительного как бы нет, однако, такой бизнес развивает жадность и алчность, вызывает синдром Scrooge McDuck, как обратную сторону стараний ради размера прибыли, а жадность и алчность, как известно — это быстро прогрессирующие психические расстройства, сродни безобидной, вроде бы, пивной выпивке, всегда перетекающей в алкоголизм, и их развитие в болезненную патологию невозможно остановить, и в той же мере, как социализм спасает от болезни алчности и жадности, так капитализм всех поражает этими заразными психическими заболеваниями. Продавать человеку сверх нужного для жизни, можно только обеспечивая мощную индустрию генерации жадности, заставить человека хотеть больше, чем нужно, и продолжать обогащать капиталистов, можно только создав индустрию жадности, быть респектабельными, мировым изуверам можно только создав глобальную индустрию жестокости и изуверства для всех остальных. Это и есть три победивших тренда в социальной науке, СМИ, литературе, принадлежащих капиталистами и их государствам. Люди получили к началу XXI века модернизированную идеологию глобальной рабовладельческо-торговой Римской империи двухтысячелетней давности! Жадность — зависть — жестокость! Это словно три коня в колеснице Сатаны — многоголового чудовища с лицами всех капиталистов и их слуг, захвативших планету. Это, что ли, успехи человеческой цивилизации? Почему человечество оказалось крепко-накрепко в руках таких уродов? Семейства, уже не знающие, что бы купить от скуки и гордыни, живущие за завесой невероятной даже для гостайны секретности на баснословно дорогих кораблях и в таких же домах, владельцы супер-банков и корпораций, в то время, как миллиарды людей в мире влачит жалкое существование, обусловленное захватом власти этими богачами, пишущими законы и применяющими колоссальное насилие для грабежа народов и собственного болезненного обогащения, насмехаясь при этом надо всеми, похожи на убийцу, который мастурбирует на могилу им убитого и ограбленного, и эта простая и наглядная аналогия даёт возможность этих мировых богачей, называющих себя элитой — называть их настоящим именем — выродками рода человеческого. Для счастья важно не только количество денег, но и то, как они достались! Нет никакого смысла верить либералам и их фарсу демократии, поскольку при выборах президента и любых выборах вообще рядовые граждане не имеют такого же веса и таких же возможностей, как у организаторов выборов и владельцев денег страны — у кукол нет таких прав, как у кукловодов. Когда знаешь — доказательна вторичны. Конечно же они — зло, и с ним надо бороться всем миром и отыскать возможность их искоренения, и их Libera…

Если довести ситуацию до абсурда, как логический приём рассмотрения ситуации, то получается, что либералы, хоть и именуют себя от слова Libera — свобода, на самом деле являются душителями свободы торговли — ведь они не разрешают торговцам на ходу махать перед лицом человека или пред его едущим автомобилем, флагами с рекламой, кричать на ходу прислонив к уху мегафон ценовые предложения, набрасывать на шею сумку с товаром, или прикручивать к бамперу машины, а потом незаметно взламывать его пин-код и снимать деньги с карты как обязательную оплату. То есть диктатура свободы всё равно существует. А раз либерализм чего-то запрещает, не пускает, не даёт, то он отличается от диктатуры коммунизма лишь границей дозволенного или недозволенного, и если кто-то кричит: — Даёшь свободу! — нужно всегда понимать, какую свободу, чего свободу и для кого свободу требуют дать…

Главная проблема счастья для любого человека не в том, что путь к нему долог и труден, и иногда занимает всю жизнь, а в том, что человек идёт туда, где никогда сам лично не был, а знает всё только с чужих слов, и нет никогда никакой гарантии, что то