Фарфоровая кукла и уж

В мховой коврижке жил хорошенький Уж. Его желтые “заколочки” были самые красивые во всем мховом городишке. Так что остальные ужи ему завидовали и от злости называли страшилой. Да и сам он никогда не видел в себе ничего особенного.

Как-то раз выполз Уж на прогулку и заполз непривычно далеко от поселения ужей.

Вдруг видит он: на высоком утесе стоит прекрасная Кукла. Белая, как снег.

– Что же ты с-с-стоишь там? – спросил ее Уж.

– Не могу спуститься. Боюсь разбиться. – сказала Кукла, увидев ужа.

– Почему же? Ты выглядиш-шь очень крепкой!

– Я сделана из фарфора. – ответила Кукла и загрустила.

Уж не знал, что это значит, но решил, что это серьезно.

– Давай я помогу тебе с-с-спуститься! – предложил он. – Я с-свернусь кольцом, оно мягче земли, ты и прыгнеш-шь на меня.

Долгое время Кукла сидела на утесе. Она подумала – подумала… да и согласилась.

Уж свернулся клубочком под скалой. Кукла закрыла глаза, подошла к обрыву и спрыгнула.

Уж поймал Куклу. Он бережно поставил ее на землю, обвив кончиком своего хвоста, и они порадовались счастливому исходу.

Кукла поселилась недалеко от мхового городишки во мху, мягком и белом. И Уж часто навещал ее. Они болтали о том и о сем, беззаботно гуляли по лесу. Их дружба все росла и крепла день ото дня.

Однажды Кукла услышала, как Ужа дразнят его соседи:

– Ну и страшила! – сказали они.

Уж подполз к маленькому озеру посмотреть на свое отражение в воде:

– Я такой страшила… – вздохнул он, рассматривая себя.

– Неправда! – сказала Кукла, – Ты самый прекрасный уж, которого я знаю!

– Но я – самый обыкновенный уж! – возразил он.

– Нет! У тебя самые замечательные желтые “заколочки” на свете! – сказала Кукла и поцеловала Ужа.

Уж обрадовался и крепко обнял куклу, но та сразу запротивилась:

– Осторожнее! Ты можешь сломать меня!

– Я больше так не буду.

Но Уж соврал. Ему очень полюбилась Кукла. Да и к слову сказать, Кукла тоже всем сердцем его полюбила.

– Ну почему ты фарфоровая? – расстроился Уж.

– Я не всегда была фарфоровой. Когда-то давно я была из крепкой глины. Я могла выдержать и жар огня и мороз… но со временем я истончилась и стала хрупкой. Через меня даже можно теперь увидеть солнце.

Кукла показала рукой на закат, и Уж увидел, как через ее белую ладонь проходит солнечный свет. Это было так красиво! И почему-то очень-очень грустно…

От этого Ужу захотелось еще больше обнять куклу.

Так шли дни, недели и месяцы. Любовь Ужа крепла. Но Кукла так боялась сломаться, что не хотела и слышать об этом. Уж очень страдал, ничего не ел, больше не выползал погулять по лесу, как раньше. Все ему стало блёкло.

Узнав об этом, Кукла навестила его. На радостях Уж крепко обнял ее. Кукла ничего ему не сказала. Тогда Уж еще крепче обвил ее кольцом. Кукла молчала и обнимала Ужа в ответ. Тот еще больше обернулся вокруг нее, и был так рад, что не услышал, как хрустел фарфор. И что кукла сломалась.

А когда очнулся, то обезумел от горя. Он пытался собрать осколки, но те еще больше рассыпались от его прикосновений. Такой тонкий мягкий фарфор… Уж так суетился и скорбел, что не заметил, как завязался в тугой узел в фарфоровых осколках. Весь израненный, уж пытался обнять то, что осталось от куклы. Но она больше не обнимала его в ответ.

Лишний камень

Недалеко от главной дороги, у большого каменного моста, жили-были два брата. Однажды вечером, когда рабочий день подходил к концу, они возвращались под мостом домой. Тогда младший брат запнулся о мелкий камень на своем пути. Старший брат не заметил этого, идя себе дальше. А младший решил взять этот камушек с собой (чем-то он ему приглянулся). В домике он положил камень на окно, за которым шумела река, и лег спать.

На следующий день младший ушел на заработки с братом. Они тяжко трудились весь день, но мыслями он всё вспоминал этот камушек.

– О чем ты постоянно думаешь, брат? – спросил его старший.

– Да всё камушек вспоминаю.

– Не всякий день ровная дорога. – назидательно сказал старший.

Вернувшись домой, младший брат сразу же пошел проверить камень. Тот, казалось, увеличился в несколько раз и был тяжелее, чем вчера. “Спрячу его под кровать”, – подумал младший и уснул.

На следующий день всё думал младший брат о камушке, а как пришел домой – глядь под кровать, а камень уже не с кулак, а с голову.

Прошла ночь, наступило утро. И снова младший брат погрузился в мысли о странном камне. А дома смотрит: камень размером с дубовую бочку! Уже и кровать подпирает снизу, аж дерево трещит. Выкатил младший его из-под кровати, а тот возьми да и обернись каменным яйцом! Дотронулся младший брат до него, и стало яйцо маленьким горбатым троллем.

– Теперь мы будем неразлучны. – сказал тролль и залез младшему брату на плечи.

Тяжело стало младшему брату. Но он только заскрипел зубами, но ничего не сказал. Пришлось и спать лечь с троллем на шее.

На утро почувствовал младший брат, что задыхается: это тролль перехватил ему во сне шею своими каменными ножками. “Просыпайся!” – говорит. – “А то пинать начну!”. Пришлось младшему брату встать ни свет ни заря.

Пошли они со старшим братом снова на заработки. Проходят под мостом, а младший брат ему и говорит:

– Старший брат, есть ли у меня тролль на шее?

– Нет. – отвечает тот.

– А ты посмотри повнимательнее. – допытывается младший.

– Если чувствуешь, что тролль на тебе ездит, то гони его прочь скорее, а то никогда от него не отделаешься!

Но младший брат был недоволен ответом и не стал прогонять тролля. А тот всё тяжелел и пинался своими каменными ножками. Так продолжалось целый день, и на следующий день, и через много дней после, пока однажды, еле передвигая ноги после работы с тяжелым грузом на плечах, младший брат не увидел, как идущий беззаботно впереди старший брат споткнулся о камень и чуть было не упал в реку. Тут-то спохватился младший брат, смахнул с себя противного тролля, и побежал на помощь к старшему. А тролль покатился по камням под мост и там снова стал маленьким камушком.

Брусничное вино

В старом-престаром лесу, на берегу холодного пресного моря, у древнего пня, изрядно покрытого лишайниками, поговаривали, есть такой природный колодец, окруженный со всех сторон густыми кустиками брусники. Там, в том маленьком и неглубоком колодце, жила вода из подземной реки, года которой уже никто и не считал – настолько стара она была. В месяц жатвы, когда северные ягоды спели да зрели, в этом колодце вода начинала вращаться, словно водоворот в море, а в ее глубины падали с кустиков красные ягоды. Когда месяц был на исходе, вода больше не шумела, и время шло своим чередом. Вода бродила, давила