Наук. В той судьбоносной экспедиции, принимая участия в исследованиях на Полярной Звездище, он встретит свою будущую супругу и дополнение до 2-х – Цереру Руфимовну Циолковскую, с которой у них сразу же завяжутся романтические отношения, продлящиеся световой год. Через три года отпразднуют свадьбу, после которой родится дочь Милена (3094). К этому времени ещё недавний гумоноид, молодой инсургент Василий Хайло станет младшим научным сотрудником отдела астрологической инженерии Института космологии МАН, блестяще защитив диссертацию: «Слезоточивое излучение Луковой звезды». Многие современники и представить тогда не могли, что на их глазах в 90-е годы XXXI столетия складывается новое направление в космополитической астрономии – квазАроведение, крупнейшим представителем которого, фактически основоположником станет Василий Астрович. С этих пор начинается череда его полетов в составе экипажей Ю. В. Бармалея, а полученные в ходе их наблюдения лягут в основу собственных научных трудов. Интересно, что в это время как никогда прежде проявляется талант В. А. по идентификации минеральных россыпей с различных планет. Синева Сергеевна не случайно вспоминает в связи с этим картину, когда почти на каждой высадке в атмосферу возникала необходимость отличить камни Солярного круга от камней Салатовой планеты. Академик Бармалей никогда не был силён в этом и последнего не скрывал. Что уж говорить об остальных участниках экспедиции. Как только боты поднимали новый более или менее выразительный образец, он тут же подбегал к своему ученику: «ну, что, Вась, а это.. это солярка?» В. А. брал камень, подносил вплотную к лицу, пристально прищуривался на него, поворачивал на бочок, нюхал, облизывал и со вздохом произносил: «не, это Салатово!»
Параллельно с этим идут его самостоятельные разыскания во временных трещинах (Молочный Колодезь, 3096; Звёздные Сливки, 3098). Все это позволяет ему в 3099 периоде написать статью «Экономика замкнутых квартир» в журнале «Междисциплинарные исследования», где впервые высказывается его версия о том, что первая Вселенная произошла в результате осаждения гравитирующих пыльевых масс на упругую поверхность межзвездной среды. За эту работу через 10 лет ему будет присуждена премия Вселенского «за вклад в науку». В 4001 г. исследует со своим отрядом области протяженности двух суперструн DB-71 и ID-45, и на основе анализов пишет работу: «Кошачий вопрос в кинодинамике собачьих потоков Жучки в степени π,45». В том же году эта работа защищена как кандидатская диссертация. В научной среде есть легенда, что впоследствии она была съедена В. А. как дессерт.
Вообще, в научном творчестве В. А. было три направления: квазароведение, зоология созвездий и тема его родного Плутона. По разным причинам в течение его жизни они время от времени сменяли одна другую, и та или иная выходила на первый план.
Говоря о работе В. А. как ученого, нельзя не сказать о его труде как организатора и педагога науки. В 4003 году его назначают заведующим отдела Стомерных полей в Институте Космологии им. Кеглеша. Ещё через год – главным редактором журнала КВАСС (Ключевые Вопросы Астрологии Солнечной Системы). А в 4006 году – директором Института. Такое стремительное продвижение по карьерной лестнице не могло быть результатом одной только упорной работы, и Василий Астрович это прекрасно понимал. Он понимал и то, что успешное возвышение одного нередко означало в те времена трагичное падение многих. И чтобы себя не винить – ещё больше погружался со всей головой в работу. У таких как он выбор был тогда не велик, и вопрос стоял не о том, поднимется ли он дальше или останется так, как есть. А поднимется ли он дальше или не сможет выжить.
Полный уход в работу тем не менее принёс другие плоды. В 4012 летУ выходит монография ««Голубое лицо» Нептуна в ультрафиолетовой фонографии», за которую годом позднее без защиты диссертации получает докторскую степень. С этого момента он назначен постоянным начальником Комето-КвазАро-Соседской экспедиции МАН, руководя попутно экспедициями Плутоновского университета. На Плутоне Василий Астрович начал преподавать, ещё будучи аспирантом в Космологическом Институте, с заочным клоном, отпечатанным на принтере-3D (как это было распространено в то время). С тех пор он прошёл путь от лаборанта до профессора на кафедре Точечных наук, но в 4014 году судьбе было суждено преломиться. Именно тогда руководство фратрии переводит его на планету Тоsка-5 (столицу Союzа) и назначает деканом Экономического факультета. На этом посту он пробудет до 4043, когда безуспешно подаст в отставку. Несмотря на все сопротивление В. А. и на его нежелание расставаться с родной планетой этому событию будет суждено произойти. Суждено ему будет произойти еще и потому, что в следующем летУ в тот же университет буду зачислена я – инсургенткой на кафедру кибернетики, где В. А. параллельно преподавал. Однако, первой встрече в те дни ещё не суждено было случиться. Выбрав своей научной темой астронавтику, я проучилась на АстФаке ТМУ быстрые, как звездный ручей, 3 незаметных года. Моим первым научным руководителем стал все тот же Ю. В. Бармалей, которому незадолго после этого подключили уже четвёртое сердце. Несмотря на его громадное влияние как академика, кучу регалий и огромный радиоактивный нос он очень изредка успевал пообщаться со мной, как учитель, быстро подключался по «Лунной трубке», говорил чтО «надо» делать и как. И я делала… «Надо» – означало, что даже самый маленький отход от него приравнивался к отчислению. Так я прожила нелегкие 12 лет – 12 лет рабства, защитила диссертацию и стала кандидатом наук. Тогда судьбе суждено было надломиться ещё раз, и надлом этот произошёл потому, что в 4027 Ю. В. Бармалей становится бессмертным и его в обязательном порядке переводят в галактику «Дагестан».
Вскоре после этого меня совершенно случайно посылают в никому неизвестную тогда звездную систему (λ-Слона), на планету Марс-4, рядом с которым и располагался ставший потом всемерно известным Третий Марс. В этой экспедиции я впервые и встретила В. А., и хорошо помню то впечатление. Это был самый обычный кибер, но что-то выделяло его от всех. Он был скромным, очень бледным и как все представители его расы с небольшими прозрачно-зелёными пятнышками на обшивке внешнего эпителия. В. А. очень спокойно говорил, носил очки и буквально излучал от себя интеллигенцию. В его экспедиции совсем другие гуманоиды были вокруг, и если в команде Бармалея, слушали в первую очередь то, что нужно фратрии, здесь в первую очередь – слушали астронавта. Тогда в первый раз за свою карьеру учёного я узнала, что такое быть услышанной. Но Василий
Параллельно с этим идут его самостоятельные разыскания во временных трещинах (Молочный Колодезь, 3096; Звёздные Сливки, 3098). Все это позволяет ему в 3099 периоде написать статью «Экономика замкнутых квартир» в журнале «Междисциплинарные исследования», где впервые высказывается его версия о том, что первая Вселенная произошла в результате осаждения гравитирующих пыльевых масс на упругую поверхность межзвездной среды. За эту работу через 10 лет ему будет присуждена премия Вселенского «за вклад в науку». В 4001 г. исследует со своим отрядом области протяженности двух суперструн DB-71 и ID-45, и на основе анализов пишет работу: «Кошачий вопрос в кинодинамике собачьих потоков Жучки в степени π,45». В том же году эта работа защищена как кандидатская диссертация. В научной среде есть легенда, что впоследствии она была съедена В. А. как дессерт.
Вообще, в научном творчестве В. А. было три направления: квазароведение, зоология созвездий и тема его родного Плутона. По разным причинам в течение его жизни они время от времени сменяли одна другую, и та или иная выходила на первый план.
Говоря о работе В. А. как ученого, нельзя не сказать о его труде как организатора и педагога науки. В 4003 году его назначают заведующим отдела Стомерных полей в Институте Космологии им. Кеглеша. Ещё через год – главным редактором журнала КВАСС (Ключевые Вопросы Астрологии Солнечной Системы). А в 4006 году – директором Института. Такое стремительное продвижение по карьерной лестнице не могло быть результатом одной только упорной работы, и Василий Астрович это прекрасно понимал. Он понимал и то, что успешное возвышение одного нередко означало в те времена трагичное падение многих. И чтобы себя не винить – ещё больше погружался со всей головой в работу. У таких как он выбор был тогда не велик, и вопрос стоял не о том, поднимется ли он дальше или останется так, как есть. А поднимется ли он дальше или не сможет выжить.
Полный уход в работу тем не менее принёс другие плоды. В 4012 летУ выходит монография ««Голубое лицо» Нептуна в ультрафиолетовой фонографии», за которую годом позднее без защиты диссертации получает докторскую степень. С этого момента он назначен постоянным начальником Комето-КвазАро-Соседской экспедиции МАН, руководя попутно экспедициями Плутоновского университета. На Плутоне Василий Астрович начал преподавать, ещё будучи аспирантом в Космологическом Институте, с заочным клоном, отпечатанным на принтере-3D (как это было распространено в то время). С тех пор он прошёл путь от лаборанта до профессора на кафедре Точечных наук, но в 4014 году судьбе было суждено преломиться. Именно тогда руководство фратрии переводит его на планету Тоsка-5 (столицу Союzа) и назначает деканом Экономического факультета. На этом посту он пробудет до 4043, когда безуспешно подаст в отставку. Несмотря на все сопротивление В. А. и на его нежелание расставаться с родной планетой этому событию будет суждено произойти. Суждено ему будет произойти еще и потому, что в следующем летУ в тот же университет буду зачислена я – инсургенткой на кафедру кибернетики, где В. А. параллельно преподавал. Однако, первой встрече в те дни ещё не суждено было случиться. Выбрав своей научной темой астронавтику, я проучилась на АстФаке ТМУ быстрые, как звездный ручей, 3 незаметных года. Моим первым научным руководителем стал все тот же Ю. В. Бармалей, которому незадолго после этого подключили уже четвёртое сердце. Несмотря на его громадное влияние как академика, кучу регалий и огромный радиоактивный нос он очень изредка успевал пообщаться со мной, как учитель, быстро подключался по «Лунной трубке», говорил чтО «надо» делать и как. И я делала… «Надо» – означало, что даже самый маленький отход от него приравнивался к отчислению. Так я прожила нелегкие 12 лет – 12 лет рабства, защитила диссертацию и стала кандидатом наук. Тогда судьбе суждено было надломиться ещё раз, и надлом этот произошёл потому, что в 4027 Ю. В. Бармалей становится бессмертным и его в обязательном порядке переводят в галактику «Дагестан».
Вскоре после этого меня совершенно случайно посылают в никому неизвестную тогда звездную систему (λ-Слона), на планету Марс-4, рядом с которым и располагался ставший потом всемерно известным Третий Марс. В этой экспедиции я впервые и встретила В. А., и хорошо помню то впечатление. Это был самый обычный кибер, но что-то выделяло его от всех. Он был скромным, очень бледным и как все представители его расы с небольшими прозрачно-зелёными пятнышками на обшивке внешнего эпителия. В. А. очень спокойно говорил, носил очки и буквально излучал от себя интеллигенцию. В его экспедиции совсем другие гуманоиды были вокруг, и если в команде Бармалея, слушали в первую очередь то, что нужно фратрии, здесь в первую очередь – слушали астронавта. Тогда в первый раз за свою карьеру учёного я узнала, что такое быть услышанной. Но Василий