Александра Ручьева π-портал

Пролог

Когда-то Челябинск-Т обходился без лишних букв в имени. Пару тысяч лет назад, ещё во главе Челябинской области. Но ему не повезло. Сначала появилась Уральская республика со столицей в Екатеринбурге. Там, конечно, хорошо, но что дальше?

Москве не понравилось самоуправство, и она быстренько подмяла Урал, Сибирь, Дальний Восток и остальных под себя, но уже в обновлённом статусе. Все регионы объединились в Федерацию российских республик на равных правах. Все давно об этом мечтали.

Беда пришла, откуда ждали. Федеральное правительство решило вернуться к разработкам новых видов топлива, в том числе и ядерного. Поэтому все закрытые города теряли старые и получали новые имена с номерами. Так в Челябинской области появились: Челябинск-140, Златоуст-236 и Челябинск-170.

Чтобы главный Челябинск отличался от остальных, ему решили присвоить индекс «Т». Т – транспортный узел, ещё с тех пор, как сделали герб с верблюдом. Т – Танкоград, забытое в сонме лет слово, дань памяти и традициям города.

В Челябинске-Т находилось пять стационарных порталов. Самый главный и мощный когда-то был частью памятника древнему физику-атомщику. Две высокие стелы с частями расщеплённого атома на каждой. Статуя физика давно разрушилась, а он сам даже не подозревал, какие последствия принесла его работа.

Главный портал венчал собой центральную магистраль города. Машины легко могли залететь в него и переместиться в необходимую точку. Почему только машины? Ведь горожане тоже могли там проходить, если бы хотели.

Существовало чёткое разделение порталов по назначению. В главном – транспорт. Ну а люди ютились на портальном вокзале.Четыре портальных перехода располагались на северо-западе города. Несмотря на то, что на вокзал легко можно добраться на любом общественном транспорте, путь туда был не близок и коварен. Узкий мост через бывшее водохранилище, где постоянно собирались пробки. Безалаберные водители маршрутных такси, забывающие, что везут людей, а не дрова… В общем, власти Челябинска-Т старались, чтобы их подопечные из города не уезжали. Но кто хочет— тот сделает.

1

– Система изолирована. Пожалуйста, введите код. Система изолирована. Пожалуйста, введите код…

Под аккомпанемент удалённого помощника сотрудники объединения «Сигнал» города Челябинск-140 искали выход. Во всех смыслах. Под мелодии сирены с пятиминутным интервалом люди в белых халатах пробовали. Очередной программный код, новое сочетание кнопок на пульте управления да и просто открыть дверь рубки, в конце концов. Без толку.

– Система изолирована. Пожалуйста, введите код…

Удар. Хромированная дверь сдержала натиск освободителей. За ней приглушëнно застонали от боли.

Система охлаждения вновь вышла из строя. Новейшее программное обеспечение, всё на автоматике, и… Никто не хотел повторений.

Снова удар. В этот раз где-то снаружи. Неужели?

– Система изолирована. Пожалуйста, введите код…

– Да кто ж тебя изолировал, дура? – рявкнул дежурный оператор Николай, пытаясь разобраться с сигналами на экране. Там все графики слились в картину подзабытого художника, рисующего левой пяткой. – Веня, нашёл? Не пойму, где косяк.

– Сан Саныч, доступ закрыт. Не ломается.

– Паша, давай!

– Система изолирована. Пожалуйста, введите код…

Система просила код подтверждения операции. Его зашили в программу на случай чрезвычайных ситуаций, и дежурный оператор Павел ввёл его при подозрительном отклонении температурного графика на приборной панели. Не сработало. Его коллега по смене Александр Александрович Акимов искал новые варианты кода по бумажным сменным журналам. Почему-то их не вели в электронном варианте, возможно, опасались утечки данных.

Часть журналов хранилась в архиве соседнего корпуса объединения. А бежать за ними операторам некогда. Тогда Александр Александрович вызвонил своего младшего сына Ефима, работавшего в ту смену, и упросил принести журналы.

Ефим вернулся к воющей сигнализации и заклинившей двери. Вместе с коллегами они еле-еле пробились к пульту управления. Теперь уже шестеро человек боролись с системой. А ведь Павел доложил о внештатной ситуации начальнику смены, и тот поднял весь комбинат по тревоге.

В городе объявили масштабную эвакуацию. Но поздно.

Девятнадцатого октября три тысячи сто шестьдесят восьмого года на производственном объединении «Сигнал» в городе Челябинск-140 в двенадцать часов семнадцать минут произошла радиационная авария. Взрыв ёмкости отходов производства привёл к выбросу радиоактивных продуктов на промышленной площадке предприятия. Юго-восточный ветер приближает радиоактивное облако к Челябинску-Т. Объявлен режим чрезвычайной ситуации…

Ивана Александровича Акимова новость о трагедии в Челябинске-140 настигла вечером дома. Он разогрел оставленное женой овощное рагу, включил планшет, чтобы узнать что-нибудь новое, расслабиться и сразу же забыть.

Акимов не хотел слушать местные новости, они вечно светились негативом, но упоминание «Сигнала» в теме заставило его пройти по ссылке. С каждой произнесённой журналисткой фразой из его души исчезал очередной луч света. И зачем он их отпустил повидаться с родственниками, а сам не смог поехать?

Удар. Звякнула вилка, упавшая на пол. Удар. На полу валялся стул. Ещё удар. На полу на коленях Акимов закрывал лицо руками.

Надя, любимая, его солнце… Лиза, дочка…

И враз никаких надежд не стало.

2

Семь лет спустя

– На следующей остановите, пожалуйста! – резкий голос вернул Акимова в реальность. Этот маршрут он знал так же идеально, как и русский алфавит.

Его семьдесят первый маршрутный флаер лихо лавировал среди коллег по ремеслу. Типовые стоэтажки стройными солдатами-параллелепипедами выстроились вдоль улицы Братьев Кашириных, приветствуя утренний рой машин на всех уровнях высоты транспортного потока. Северо-запад Челябинска-Т рано просыпался и разлетался по своим делам.

Акимов водил флаер по важному маршруту: из людского северо-западного муравейника пассажиры направлялись в Металлургический район – сердце промышленности Челябинска-Т. С утра народу набивалось, не протолкнуться, несмотря на просторный салон флаера.

На самом раннем рейсе тишина, все ещё досыпают десятые сны. Уже на следующем обязательно кто-нибудь заговорит то с соседом по сиденью, а то и с водителем (таких Акимов особенно не любил). А вот потом начиналась жара. Крики, ругань, попытки подраться и даже приставания, для чего у водителя никогда не было времени. Зато голова постоянно чем-то занята. И никаких мыслей о семье, вернее, о её отсутствии.