Анастасия Хабарова Баба Шура на службе у Департамента Гармонии
– Кто-кто? – баба Шура оттянула платок за правое ухо и развернулась им к собеседнику. – Никита Гуляев, хедхантер службы раздражения Департамента Гармонии, – совсем зеленый пацан лет девятнадцати в лоснящемся пиджаке снова развернул перед старушкой красный корешок. – Ааа, значит, расслышала. Это что, прэнк какой-то? – Что, простите? – Ну когда вы какую-нибудь ерунду делаете, а друг из кустов на телефон снимает. И в ютьюб потом выкладываете. Над старухой посмеяться решил, да? – Александра Григорьевна, никаких пранков, никаких шуток. Можете у своей соседки, Эммы Назаровной, спросить, она с нами работает.Баба Шура достала из кармана телефон, нажала на видеовызов и навела телефон на пацана.
– Эммка, ты этого пижона знаешь? – Не благодари, это я тебя ему посоветовала! Будем вместе работать, давай, соглашайся!
Баба Шура прервала звонок и похлопала по лавке.
– Садись, рассказывай, хуэндер или как тебя там. – Хедхантер. – Ну я так и сказала. Что за работу ты можешь предложить семидесятитрехлетней женщине? – О, самая простая и интересная работа! Ставка – в два раза выше вашей пенсии, а рабочий день – всего от трех часов. Маршруты выбираете в своем планшете из доступных – просто забираете себе тот, который понравится. На некоторых можно работать в парах. – Откуда же у бабушки планшет, пижон? – От нашего департамента, конечно, – парень улыбкой осветил район почти всеми своими зубами и вытащил из портфеля новенький айпад. – Сейчас расскажу, как пользоваться. Для начала включаете эту кнопку…
* * *
Теперь баба Шура поняла, куда с самого утра едет армия ее сверстниц на электричке. Совсем не на дачу и не к родне. Работают пчелки, крутятся, как могут. Занимают места у окошек, рядом располагают сумку, которую на хрупких коленях везти неудобно, а на полку уже не закинуть. Закрывают форточки, когда их открывают другие пассажиры в надежде хоть немного охладиться и вдохнуть свежего воздуха. Самые хитрые идут по вагонам с балалайками и аккордеонами, чтобы спеть свои хиты. А самые хитрые они потому, что одна такая поездка в два конца засчитывается за два дня работы.
Баба Шура на такое пока готова не была. Она и так чувствовала себя неловко и чуть не сгорела со стыда, когда тростью мужчине ногу придавила. На пятом таком объекте переживания стали уже менее яркими, но все это новое амплуа так и жало ей, так и терло, как слишком тесное платье.
Выпрашивать место бабе Шуре тоже не понравилось.
«Зайдите в вагон и идите медленно, высматривая кого-нибудь молодого, но не слишком юного. Юному и постоять несложно будет. Оптимальный возраст – от 23 до 35 лет. Идеальный вариант – пара влюбленных, которая страстно общается, держится за руки и милуется» – значилось в инструкции к задаче.
Делала все по инструкции. Вначале приметила девушку, которая читала книгу на телефоне. Встала рядом, оперлась на ее кресло, даже бортом пальто о плечо потерлась. Стояла. Девушка спокойно продожала читать.
Баба Шура вздохнула погромче и переступила с ноги на ногу, чуть наклонившись и задевая шарфом русые волосы. Девушка только пригладила зацепившиеся за шарф волоски и перевалилась на левый подлокотник, отклоняясь от старушки.
«Мертвый номер» – решила баба Шура и поковыляла дальше.
Идеальные жертвы сидели в конце вагона – ее рука в его руке, болтают, она расплывается в улыбке, он убирает ей за ухо выбившуюся из косы прядь. Явно как минимум студенты – не моложе.
Баба Шура, глядя на них, вспомнила как пятьдесят лет назад вот такая же – с растрепанной косой и беспечной улыбкой – ехала со своим Стасиком на картошку. За окном мелькали поля, вокруг – шум, смех таких же как они студентов, впереди – целая жизнь! А в сердце – уверенность, что всю эту жизнь она хочет провести только со Стасиком. Пусть он и не умеет рассказывать анекдоты, и на гитаре всего пару песен знает, зато всегда рядом, поддерживает, понимает и не смеется над ее глупыми мечтами.
И вот нет уже Стасика, и вся жизнь теперь осталась позади, и не ей локон за уход заправляют, а она стоит тут над душой и дышит погромче, чтобы молодые заметили и место уступили. От этой мысли бабе Шуре аж тошно стало. Захотелось разбить планшет, выйти из поезда и сесть на обратный. Жаль нет поезда обратно в семидесятые.
Но девушка вдруг посмотрела на нее и слегка кольнула острым локтем своего парня: – Давай уступим место. Хочешь, я постою, потом поменяемся? – Сиди, зай, я постою, – совсем без раздражения ответил парень и встал, жестом приглашая старушку на свое место, – Присаживайтесь.
Следующие полчаса баба Шура только и думала над тем, какого же ее коллегам на таких задачах? Все ли чувствуют себя так же неловко?
А потом она увидела лицо старушки с аккордеоном, похожее на очень радостный гриб сморчок – если бы сморчки умели радоваться – и засомневалась в том, что другим эта работа дается так же тяжело, как ей.
Еще через пять минут она встала и пошла в следующий вагон. Искать новую жертву, давить тростью новые пальцы и мучительно стоять над новыми душами.
Позади была целая жизнь, впереди – еще полтора рейса испытаний «Калуга-Москва».
* * *
– Ой, больницы – мое самое любимое! Представь, они сидят там по часу-полтора, с работы отпросились, в коридоре душно, а тут ты – «Мне только спросить»! И летят в твою спину и роптания всякие, и маты, и молчаливые испепеляющие взгляды, – Эмма Назаровна налила себе полстопки вишневой наливки и тут же опрокинула ее в себя. В наслаждении причмокнула губами, выдохнула протяжно и отправила следом дольку яблока. – А тебе и нравится, когда на тебя все это гавно сыплется, да? – баба Шура покрутила рюмку в пальцах, понюхала, посмотрела сквозь жидкость на свет из окна своей кухни и выпила половину. – Ой, да все равно, что они там брешут. Смешно ж! Ворчат себе, кричат. Да ты сама попробуешь – узнаешь. Ну не работа, а санаторий, чес-слово. И развлекаешься, и душу свою успокаиваешь, и деньги плотят. И смеееееессссяяяя. А смех – он что? Правильно, продлевает жизнь. Так вот и говорю – санаторий. Ну, молодец я, что тебя порекомендовала? – Все-таки я не как ты, мне пока тяжело. – Да ладно тебе, главное свои задачи найти. Чтоб по душе. Кому-то вот нравится постоянно дорогу на красный переходить, так они только этим и занимаются. Опасно – не спорю. Но там и тарифы хорошие. Зато как водители бесятся! Никитка говорит, у этой задачи один из самых высоких уровней раздражения. Особенно, если рядом с водилой жена едет! Вот ты все попробуй и определишься потом. Ну что, пойдем завтра вместе в нашу