Бронка плакала, закрыв лицо руками.
Выйдя за ворота, Зенек остановился на минутку, наморщив лоб и покусывая губы, еще раз посмотрел на дом, на сестру и отца и пошел к школе.
На пустой дороге его быстро заметили. Бабы прильнули к стеклам окон:
— Придурок идет с автоматом…
Наиболее осторожные прятались в погребе, не сомневаясь, что через минуту начнется стрельба.
Он шел подтянутый, сжимая рукой ремень автомата. В кармане в такт его шагам тихонько побрякивали патроны.
Увидал его и Боровец, стиснул руками край стола.
— Зенек идет… — процедил он сквозь зубы, обращаясь к жене. Та с побелевшим лицом бросилась к окну.
Зенек прошел мимо их хаты, не повернув головы. Несколько солдат посмотрели на него с удивлением, но не задержали. Он продолжал вышагивать по середине улицы.
Солнце клонилось к закату. Его красноватый отблеск освещал лицо Зенека, делал его четче.
Пройдя поворот, Зенек увидел школу. Возле нее сновало множество солдат, стояли автомашины. На мгновение у него перехватило дыхание, как перед прыжком в холодную воду. Однако он не замедлил шага и продолжал идти, как в строю, держась рукой за ремень автомата.
На него обратили внимание только возле самой школы. Несколько солдат направили на него автоматы.
— Не стрелять! Может, это какой-нибудь ормовец!
Они спокойно ждали. Зенек подошел к группе стоявших и глазами поискал офицера:
— Пан капитан, я принес оружие. Докладываю, что в своих не стрелял. Совесть у меня чиста!
— Да-а… — только и промолвил офицер.
Но Зенек уже не видел его. Он смотрел через голову на реку, которая горела в лучах заходящего солнца.