удалось. Мы не знаем, выжил ли кто в авиакатастрофе. Как, впрочем, не знаем, была ли сама авиакатастрофа. К этой минуте спасатели только начали работу.

Ремезов замолчал, и на секунду мне опять показалось, что сейчас он закроет свой ноутбук и отправит меня обратно, но он лишь включил проектор. На белом экране возникла физиономия мужчины, лучшие годы которого остались далеко позади. Очень неприятная физиономия, надо сказать. Неопрятно подстриженные седые волосы, обвисшие, словно у бульдога щеки, двойной… нет, даже тройной подбородок, мешки под глазами и густые брови, нависшие над маленькими колючими глазками.

— Мне нужно знать, летел ли этот человек на упавшем самолете.

— Кто он? — спросила я, вглядываясь в мелькающие на экране фотографии.

Неприятный тип с портфелем в руках садится в «бентли». Неприятный тип входит в здание Стандарт Чартер Банка. Неприятный тип с бокалом шампанского на приеме в Букингемском дворце беседует с другими столь же неприятными типами. Он же в ресторане с открытым ртом ковыряется в паэлье. Симпатий этот персонаж у меня не вызвал, а я привыкла доверять своей интуиции, особенно первому впечатлению. Жизнь не раз убеждала меня: именно первое впечатление оказывается самым верным.

— Эстебан Мударра, самый влиятельный человек в Латинской Америке, откуда он протянул свои щупальца и на другие континенты. Его боятся все — олигархи, политики, королевский особы. Это его настоящее имя, но им он пользуется крайне редко. Особенно, если хочет сохранить в тайне свои перемещения, — прозвучал голос шефа. — Сейчас именно такой случай, так что, скорее всего, на этом рейсе сеньор Мударра был зарегистрирован под другой фамилией. Если вообще был там.

Полковник сделал паузу, затем продолжил инструктаж:

— Мударра занимается торговлей конфиденциальной информацией на очень высоком уровне. Продажа научно-технических, военных, экономических секретов — самые невинные из его шалостей. А чтобы ты понимала, с какой акулой мы имеем дело, замечу, что это он приложил руку ко всем крупным банкротствам, слияниям и политическим скандалам последних десяти — пятнадцати лет. К примеру, банкротство Lehman Brothers — его рук дело. Он организовал слив информации, после которого произошел обвал акций… Впрочем, к нам это не относится. Идем дальше. Клиентами Мударры являются главы правительств и королевские семьи, владельцы банков и транснациональных корпораций. А так как сейчас информация стала самым дорогим товаром, то и этот господин является одним из самых богатых и влиятельных людей на планете. Его холдинг включает инвестиционный фонд, карманный банк, занимающийся движением его средств, информационно-аналитическое агентство и юридическую фирму. Юристы, которыми он окружил себя, столь же умелы, сколь и беспринципны, его охрана набрана из элитных спецназовцев и отъявленных головорезов, работавших на мафию, пятьдесят на пятьдесят. Но это еще не все.

Шеф замялся. Я крайне редко видела полковника в замешательстве, обычно это происходило в одном случае — когда дело касалось президента или нашего правительства. Видя затруднения начальства, мне так и хотелось сказать: «Антон Владимирович, не надо меня жалеть, говорите уж как есть. Я большая девочка и не верю ни в Деда Мороза, ни в мудрое и непогрешимое правительство, радеющее за всех нас». Но шеф и сам решил не церемониться со мной.

Я ожидала откровений об оффшорных шалостях наших олигархов или высокопоставленных чиновников, но шеф заговорил о другом.

— Мударра владеет также и крупнейшей в мире букмекерской конторой, принимающей ставки не только на спортивные, но и на мировые политические события. И это не банальные «Клинтон против Трампа» или «пойдет ли Путин еще на один срок». И даже не игрища с продажей «Роснефти». Это намного серьезнее.

— В ближайшем универсаме от моего дома обосновался такой же букмекер от политики, только доморощенный. Принимает ставки на развал ЕС и кого назначат виновным за сбитый над Украиной Боинг.

Зря я это сказала. Ремезов недовольно поджал губы и уставился на меня. Такими глазами учителя смотрят на непоседливых выскочек.

— Простите, но я действительно не понимаю…

— Сейчас поймешь. Внутри этой общедоступной букмекерской конторы скрыта еще одна «лавка» — для крайне узкого, избранного круга. И ставками там служат не только деньги. Вернее, совсем не деньги, а обязательства королевских особ, глав правительств, президентов, шейхов…

— И что сейчас со ставками? — жадно спросила я. — Обнаружилось нечто интересное?

Вот шеф и подобрался к главному.

— Обнаружилось. И много. Крайне много. Аляска и Фолкленды, английский трон и арктические шельфы, не разработанные нефтяные месторождения в Иране, архипелаги «Мир» и «Вселенная» в Дубаи, технология клонирования…

— Но кто может поставить Аляску? Или трон? — растерялась я. Такого я совсем не ожидала.

— Тот, кто ими владеет.

— Наши тоже… — осторожно начала я. — Э-э… приложили свою руку?

Полковник промолчал, только скривился. Но по его сердито-брезгливой мине и так было понятно: наши элиты там тоже отметились.

— Считаете, кто-то передумал насчет ставки и решил убрать мега-барыгу, подстроив катастрофу?

Шеф не торопился с ответом. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно. Как будто бы верхушки голых деревьев или серые тучи знали подсказку.

— Я допускаю такую возможность, хотя это не моя версия, так считают некоторые наши аналитики. Вообще эта катастрофа довольно странная.

Последнее слово в устах Ремезова прозвучало как ругательство.

— Я не понимаю, что происходит! — вдруг рявкнул он. — Мировые элиты разом ополоумели и бросились играть на тотализаторе, проигрывая последние портки? Откуда взялась эта повальная игровая зависимость? Откуда это самоубийственное желание отдаться в руки фортуне?

Шеф поднялся, рывком отодвинул кресло и подошел к окну. Давно я не видела его в таком взвинченном состоянии. Можно сколько угодно строить версии, что именно вывело полковника из себя, но все сходилось на том, что его торопили с результатом там, где торопиться не следовало. Будучи крайне осторожным и щепетильным человеком, Ремезов никогда не начинал операцию пока не был уверен в ее стопроцентном успехе. Сейчас же с момента крушения прошло всего два часа, а он уже проводит инструктаж агента. Не скрывая при этом, что не до конца разобрался в ситуации. Значит, приказ пришел с самого верха. С такого верха, что Ремезов мог только взять под козырек и звучно стукнуть каблуками.

— С этим рейсом многое непонятно, кое-что перекликается с уже имеющейся у нас информацией,