губы от его страстных поцелуев! Я хочу его видеть снова и снова. Я читала, это – филия! Или просто – любовь».

А Олег Александрович вечером объяснял жене Вере откуда взялся пирог на их входной двери. Возможно, что женщина, приготовившая его, страдает навязчивыми действиями или обсессиями. Подозрения доктора подтвердились, а подношения продолжились. Один или два раза в неделю Фомины находили под дверью подарки от Натальи. Она стала готовить пирожки, котлеты, салаты на две семьи. Олег Александрович, устав объясняться с женой, ждал, когда, наконец, пройдет месяц и Наталья явится на приём.

Томительное ожидание встречи терзало и Наталью. Часть душевного напряжения она отдавала дневнику. Описания свиданий с любимым становились всё подробнее и откровеннее. Платонический этап отношений сменился эротическим. Наталья изо дня в день подробно описывала сексуальные нападки доктора, который стал овладевать ею то в подъезде, то в подвале дома, то на детской площадке. Приходил он и к ней в квартиру днём, когда муж был на службе.

Несмотря на описания бурных чувств по отношению к доктору, внешне Наталья не изменилась. Опущенный взор, извиняющееся выражение лица, на котором не было даже следов макияжа, сгорбленная осанка. Она оставалась прежней незаметной женщиной с длинными, не всегда свежими, распущенными русыми волосами. Носила она длинные платья и серое пальто из шинельного сукна. Бесформенная вязаная шапочка красного цвета дополняла её нелепый наряд.

А в дневниках Наталья, как заправская светская львица, продолжала ослеплять своей красотой бедного доктора. Их свидания могли случиться внезапно и оставляли дневниковые следы:

«7 мая. Пошла в центр поселка. Когда переходила железнодорожные пути, увидела Олега. Он стоял возле гаража и махал мне рукой. Подошла к нему. Набросился без всякой подготовки. Овладел мною за гаражами.

10 мая. Пошла в гастроном за соусом. Стояла в очереди. Случайно повернула голову и заметила за колонной в центре торгового зала его. Он жестами подзывал к себе. Я подошла. Он стал приставать. Было неловко. Вокруг столько людей. Но он улучшил минутку и совершил половой акт, прижав меня к колонне.

13 мая. Сегодня отнесла ему весь паёк, который получил Витя. Еле донесла две большие тяжелые сумки. Олег очень обрадовался подарку. Вышел на лестничную площадку и извинился, что не может пригласить в квартиру. Там жена и дети. Поэтому половое сношение совершил прямо на площадке. Скоро идти на приём в поликлинику. Немного переживаю, вдруг начнёт приставать и там? Может быть, и не стоит идти? Серёжа уже лопочет. Я сама помогла ему иглоукалыванием в родничок».

Соседи Фомина сначала старались не замечать ритуальные подношения, а потом стали подшучивать над доктором, использующим служебное положение в пищеварительных целях. Звонили в дверь, если Фомин не успевал убрать подарки.

– Олег Александрович! Вам тут еду принесли. Заберите, пока коты пакеты не подрали.

Фомин чертыхался, выходил, собирал пакеты и заносил в дом. Если было что-то вкусненькое и не видела жена – съедал сам. Консервы оставлял для общего потребления. А всё подозрительное выносил бродячим собачкам.

Подарок от 13 мая его просто взбесил. Даже разболелась голова. Олег понял, что снова поднялось давление. Он выпил успокаивающие капли и решил отнести всё в кабинет и вернуть сумки обратно! Тем более, что женщина должна прийти на приём на следующий день.

14 мая Фомин работал очень быстро. Не задерживал больных, выкраивая время для Натальи, с которой предстоял долгий и непростой разговор. Две полные сумки весомым аргументом давили на мозг и сосуды доктора. Медсестра про себя посмеивалась, не очень понимая причину недовольства коллеги. В семье продукты всегда пригодятся. Чего изображать из себя святого?

Наталья, словно предчувствуя неладное, в больницу собиралась долго, тщательно. Медленно одела сына. Потом надела свежевыглаженное платье. На половине пути вдруг забеспокоилась: а выключила ли она утюг? Вроде бы выключила. Или нет? А вдруг пожар? Она вернулась домой и убедилась, что все нормально. Побежала в больницу. И снова остановка! Торопилась и, кажется, дверь не закрыла! Ещё один штрафной круг. В поликлинику пришла к самому окончанию приёма. Приоткрыла дверь в кабинет:

– Можно, Олег Александрович?

– Нужно, Наталья Владимировна! Я вас очень жду!

Наталья с сыном осторожно вошла в кабинет психоневролога.

– А у нас уже всё хорошо. Я Сереже сделала курс иглотерапии.

– Что???

– Вашу китайскую иголку каждый день вводила ему в родничок на пятнадцать минут. И он заговорил!

Фомин онемел! Иглу, которую он ей дал, в голову собственному ребенку?!

– Наталья Владимировна, вы шутите, надеюсь…

– Нет. Я прочитала в журнале, что иглорефлексотерапия используется, чтобы запустить речь. А иголку я вам возвращаю! – Наталья вынула из кошелька и протянула доктору китайскую стальную пятисантиметровую иглу с серебряной оплеткой.

У Фомина все похолодело.

– Наталья, вы что иглу толкали в родничок на всю длину?

– Нет, что вы, сантиметра на два.

– А что же ребенок?

– Начинал лепетать, а потом говорить. Речь восстановилась. И материться перестал.

– «Это … очень … очень… хорошо…», – растерянно пропел Фомин. – А вы как себя чувствуете?

Наталья смутилась, покраснела. Стала смахивать невидимые пушинки с одежды сидящего на её коленях сына.

– Мне тоже хорошо… Очень… Спасибо вам, – ещё сильнее зарделась она.

Что «хорошо», почему «очень», за что спасибо? Фомин ничего не понимал.

– Наталья Владимировна, у меня к вам серьезный разговор! Вы можете выполнить мою просьбу?

– Да…

– Заберите, пожалуйста, свои продукты и больше не приносите их ко мне домой! – Фомин покраснел, выдвинул из-под стола два баула с консервами.

– Я не смогу. Это же всё ваше… Это не моё…

Наталья растерянно встала, взяла сына за руку и вышла из кабинета.

Фомин почувствовал себя полным дураком. Пёр из дома тяжелые сумки для того, чтобы снова их уносить?

– Валентина, делай с этим что хочешь, но кабинет освобождай! – крикнул он медсестре и выскочил из кабинета.

Днём Натальин дневник пополнился новыми откровениями: «14 мая. Просто секс его уже не устраивает. Он переходит на ролевые игры. Ему хочется садизма. Сегодня он меня просто изнасиловал. Прямо у себя в кабинете за ширмой. Заставил медсестру сидеть с Сережей, а сам ударил меня, повалил на кушетку и получил своё. Это и больно, и сладко. Потом просил прощения. Я его простила. Его чувство делает и мою жизнь ярким фейерверком».

Вечером следующего дня Фомина опять ждал сюрприз. На этот раз под дверью в квартиру лежала стопа из форменной военной одежды: