- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (14) »
неправильно — я люблю свою работу. Просто иногда это чертовски выматывает, вот и все.
Например, вчера какая-то женщина ожидала оправдания своего шпионства в ящике для носков у своего парня, которое превратилось в осознание того, что он не собирается предлагать ей руку и сердце в ближайшее время. А сегодня вечером какая-то женщина отказывалась понять, что любой мужчина, который требует все ее пароли, является психом, а не безумно влюбленным. Это заняло некоторое время, но думаю, что, когда я закончила разбирать ее ситуацию, она прозрела.
Мой продюсер, Лара, сообщает мне, что у нас есть время для еще одного звонка.
Господи, нет.
Мне нужен перерыв.
Я веду это шоу уже два месяца, и каждую пятницу я в таком состоянии. Все было иначе, когда это была просто колонка в журнале. Я отвечала на пять вопросов об отношениях, и у меня был месяц, чтобы на них ответить.
Сейчас это вопрос за вопросом, час за часом, и поскольку мы являемся спутниковой радиостанцией, мы не прерываемся на рекламу.
«Ты, должно быть, действительно ненавидишь меня», — печатаю я ей в ответ.
Она присылает смайлик ангела и говорит, что на первой линии парень.
«Парень?! И ты уверена, что он не женоненавистник?»
Я поднимаю взгляд, наблюдая за ней через стекло, где она сидит с остальной группой и отчаянно машет руками. Черт, я трачу эфирное время, нужно работать. Надеюсь, мы не молчим слишком долго... — Хорошо, у нас есть время для еще одного звонка. Первая линия, мне сказали, что ты — слушатель мужского пола. Добро пожаловать в «Руководство для одиноких девушек». Чем я могу тебе помочь? — спрашиваю я, добавляя улыбку в свой голос. — Привет, Бостин. — Он произносит мое имя так, будто у него есть все время в мире. Боже, он звучит сексуально. Действительно, очень сексуально. Я почти слышу грешную улыбку в его голосе. Трясу головой, пытаясь избавиться от этого ощущения. Нужно. Быть. Профессионалом. Все время. Независимо от того. Что. Происходит. Я смотрю на маленький желтый листочек, приклеенный к экрану моего компьютера, на котором я написала эти слова. Они должны помочь мне сохранять хладнокровие и не терять контроль над собой, когда какой-то слушатель орет на меня и говорит мне, какая я жалкая идиотка, а такое иногда случается. Но и в данном случае они все еще подходят. — Привет, слушатель, — говорю я. — В чем твоя проблема? — Есть одна девушка, — говорит он тихим, но уверенным голосом, и такое ощущение, как будто он лежит на вас, и его теплое дыхание касается вашей щеки. Боже, мне нужно потрахаться. Как давно это было? Он прочищает горло, издавая тихое урчание. — И я знаю ее несколько лет. Я хочу пригласить ее на свидание, но она убеждена, что мы не подходим друг для друга. — Для этого нужны двое, слушатель, — говорю я. — Если она этого не чувствует, ты должен это уважать. Вероятно, ты просто не в ее вкусе. — Нет, нет, — отвечает он. — Я точно в ее вкусе. Она просто еще этого не знает. Я смеюсь. — Мне нравится твоя решимость, слушатель, но это не тебе решать. — Видишь ли, когда впервые встретились, — он игнорирует меня, — мы раздражали друг друга. — Как знакомо. С кем не бывает. — И на протяжении многих лет мы продолжали раздражать друг друга, — говорит он. — Но, несмотря на то, что у нас разные мнения по поводу всего, и каждый разговор, который мы начинаем, превращается в жаркий спор, я не могу выбросить эту девушку из головы. — Ах, неразделенная любовь, — говорю я. Он фыркает. — Это не любовь. Еще нет. Но я думаю, что, возможно, все пошло бы в этом направлении, если бы она дала мне шанс. Как я могу заставить ее дать мне шанс? — Ты думал о том, чтобы просто позвонить ей и спросить? — Она бы бросила трубку, поверь мне. — Но ты не пробовал, так откуда ты знаешь? — Потому что я знаю ее. — Как часто ты видишь ее? Может, тебе стоит на минутку отозвать ее в сторону и поговорить с ней наедине? — Ее тяжело заарканить, — говорит он, и я практически вижу, как он подмигивает. — Видишь ли, однажды я поцеловал ее. В первый же вечер, когда встретил. После этого она ударила меня, сказала мне, что я пьян, назвала меня мудаком, остановила такси и сбежала к черту оттуда. О, Боже! — Она, вероятно, думает, что я не помню тот поцелуй, — говорит он. — Но я его помню. Тот поцелуй... был лучшим в моей жизни. Покраснев, я смотрю на Лару, которая сидит с раскрытым ртом, читая выражение, написанное на моем лице.
«Это он?» — пишет она мне сообщение.
Я прикусываю губу и отвечаю: «Мне кажется, да».
— Может быть, она не чувствует того же, — говорю я. — Если бы поцелуй что-то для нее значил, думаю, что вы были бы сейчас вместе. — Ты не знаешь ее так, как я, — говорит он. Могу поспорить, что саркастическая ухмылка на его полных губах совпадает с саркастическим тоном глубокого голоса. — Хорошо, — говорю я. — Расскажи мне о ней. — Прежде всего, она чертовски упрямая, — начинает он. — Разве это плохо? — Нет, — говорит он. — Это меня в ней восхищает. Мы действительно не сходимся во взглядах, но я уважаю, что она отстаивает то, во что верит. Я сижу ровно, вся во внимании. — Продолжай. — Во-вторых, она красивая. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел за всю свою жизнь. — Наверняка ты преувеличиваешь. — Нет, — отвечает он. Лара сообщением дает мне знать, что я покраснела. Сильно. — В любом случае, эта девушки, — продолжает он, — считает, что мы не подходим друг другу. Но мне нужен лишь один шанс. Знаешь, мы даже не пробовали. Как бы мы узнали? Я вздыхаю. — Знает ли она, что ты чувствуешь? Или ты просто «раздражаешь ее каждый раз, когда видишь», как ты сказал? Я никогда не забуду первый раз, когда мы встретились. Я сказала ему, что веду в газете колонку знакомств и советов, а он сказал мне, что я «выполняю работу Господа». Затем он сказал мне, что в наше время никто больше не ходит на свидания, а слово «свидание» теперь означает «перепихнуться». Сказать, что он раздражает меня, было бы преуменьшением века. Он усмехается. — Именно это мы и делаем. Она раздражает меня, а я раздражаю ее. Это весело. — В самом деле? — спрашиваю я. — Это весело для нее? — Я видел ее улыбку, — говорит он. — Она борется с ней, но улыбка есть. И я вижу, как она смотрит на меня, когда думает, что никто не видит. Я закатываю глаза. Кто-то слишком уверен в себе. — Ты когда-нибудь думал, что, возможно, она смеется над тобой, а не с тобой? — спрашиваю я. — Она не хочет, чтобы я
«Ты, должно быть, действительно ненавидишь меня», — печатаю я ей в ответ.
Она присылает смайлик ангела и говорит, что на первой линии парень.
«Парень?! И ты уверена, что он не женоненавистник?»
Я поднимаю взгляд, наблюдая за ней через стекло, где она сидит с остальной группой и отчаянно машет руками. Черт, я трачу эфирное время, нужно работать. Надеюсь, мы не молчим слишком долго... — Хорошо, у нас есть время для еще одного звонка. Первая линия, мне сказали, что ты — слушатель мужского пола. Добро пожаловать в «Руководство для одиноких девушек». Чем я могу тебе помочь? — спрашиваю я, добавляя улыбку в свой голос. — Привет, Бостин. — Он произносит мое имя так, будто у него есть все время в мире. Боже, он звучит сексуально. Действительно, очень сексуально. Я почти слышу грешную улыбку в его голосе. Трясу головой, пытаясь избавиться от этого ощущения. Нужно. Быть. Профессионалом. Все время. Независимо от того. Что. Происходит. Я смотрю на маленький желтый листочек, приклеенный к экрану моего компьютера, на котором я написала эти слова. Они должны помочь мне сохранять хладнокровие и не терять контроль над собой, когда какой-то слушатель орет на меня и говорит мне, какая я жалкая идиотка, а такое иногда случается. Но и в данном случае они все еще подходят. — Привет, слушатель, — говорю я. — В чем твоя проблема? — Есть одна девушка, — говорит он тихим, но уверенным голосом, и такое ощущение, как будто он лежит на вас, и его теплое дыхание касается вашей щеки. Боже, мне нужно потрахаться. Как давно это было? Он прочищает горло, издавая тихое урчание. — И я знаю ее несколько лет. Я хочу пригласить ее на свидание, но она убеждена, что мы не подходим друг для друга. — Для этого нужны двое, слушатель, — говорю я. — Если она этого не чувствует, ты должен это уважать. Вероятно, ты просто не в ее вкусе. — Нет, нет, — отвечает он. — Я точно в ее вкусе. Она просто еще этого не знает. Я смеюсь. — Мне нравится твоя решимость, слушатель, но это не тебе решать. — Видишь ли, когда впервые встретились, — он игнорирует меня, — мы раздражали друг друга. — Как знакомо. С кем не бывает. — И на протяжении многих лет мы продолжали раздражать друг друга, — говорит он. — Но, несмотря на то, что у нас разные мнения по поводу всего, и каждый разговор, который мы начинаем, превращается в жаркий спор, я не могу выбросить эту девушку из головы. — Ах, неразделенная любовь, — говорю я. Он фыркает. — Это не любовь. Еще нет. Но я думаю, что, возможно, все пошло бы в этом направлении, если бы она дала мне шанс. Как я могу заставить ее дать мне шанс? — Ты думал о том, чтобы просто позвонить ей и спросить? — Она бы бросила трубку, поверь мне. — Но ты не пробовал, так откуда ты знаешь? — Потому что я знаю ее. — Как часто ты видишь ее? Может, тебе стоит на минутку отозвать ее в сторону и поговорить с ней наедине? — Ее тяжело заарканить, — говорит он, и я практически вижу, как он подмигивает. — Видишь ли, однажды я поцеловал ее. В первый же вечер, когда встретил. После этого она ударила меня, сказала мне, что я пьян, назвала меня мудаком, остановила такси и сбежала к черту оттуда. О, Боже! — Она, вероятно, думает, что я не помню тот поцелуй, — говорит он. — Но я его помню. Тот поцелуй... был лучшим в моей жизни. Покраснев, я смотрю на Лару, которая сидит с раскрытым ртом, читая выражение, написанное на моем лице.
«Это он?» — пишет она мне сообщение.
Я прикусываю губу и отвечаю: «Мне кажется, да».
— Может быть, она не чувствует того же, — говорю я. — Если бы поцелуй что-то для нее значил, думаю, что вы были бы сейчас вместе. — Ты не знаешь ее так, как я, — говорит он. Могу поспорить, что саркастическая ухмылка на его полных губах совпадает с саркастическим тоном глубокого голоса. — Хорошо, — говорю я. — Расскажи мне о ней. — Прежде всего, она чертовски упрямая, — начинает он. — Разве это плохо? — Нет, — говорит он. — Это меня в ней восхищает. Мы действительно не сходимся во взглядах, но я уважаю, что она отстаивает то, во что верит. Я сижу ровно, вся во внимании. — Продолжай. — Во-вторых, она красивая. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел за всю свою жизнь. — Наверняка ты преувеличиваешь. — Нет, — отвечает он. Лара сообщением дает мне знать, что я покраснела. Сильно. — В любом случае, эта девушки, — продолжает он, — считает, что мы не подходим друг другу. Но мне нужен лишь один шанс. Знаешь, мы даже не пробовали. Как бы мы узнали? Я вздыхаю. — Знает ли она, что ты чувствуешь? Или ты просто «раздражаешь ее каждый раз, когда видишь», как ты сказал? Я никогда не забуду первый раз, когда мы встретились. Я сказала ему, что веду в газете колонку знакомств и советов, а он сказал мне, что я «выполняю работу Господа». Затем он сказал мне, что в наше время никто больше не ходит на свидания, а слово «свидание» теперь означает «перепихнуться». Сказать, что он раздражает меня, было бы преуменьшением века. Он усмехается. — Именно это мы и делаем. Она раздражает меня, а я раздражаю ее. Это весело. — В самом деле? — спрашиваю я. — Это весело для нее? — Я видел ее улыбку, — говорит он. — Она борется с ней, но улыбка есть. И я вижу, как она смотрит на меня, когда думает, что никто не видит. Я закатываю глаза. Кто-то слишком уверен в себе. — Ты когда-нибудь думал, что, возможно, она смеется над тобой, а не с тобой? — спрашиваю я. — Она не хочет, чтобы я
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (14) »