наклонился ко мне, что его стул накренился.

Я схватил пацана за шкирку и водрузил на место, пока тот не пропахал носом пол.

– Работает тут одна очень хорошая девушка, и мне позарез нужно кое-что для нее сделать…

– А-а-а, любовь, – сразу поскучнел пацан и небрежно махнул рукой, мол – ничего нового. – Так я и подумал.

Я так обалдел от его реакции, что едва не проворонил завибрировавший в моем кармане телефон.

– Алло!

– Слющай, дарагой, савсэм тяжко по городу передвигаться, калесо проколол, машина поцарапал, бампер разбиль… Савсэм не мой день сегодня!

– Когда ты приедешь, Давид? – строго перебил я.

– Еду, брат, еду! Мчус, как Дэд Мароз на оленях к дэтям! Патэрпи, дарагой! Ну чут-чут подороже будет, ну падумаешь…

– То есть как это – подороже? Мы уже обговорили цену!

– Э-эй, зачэм ругаешься? Пят процентов больше, пят процентов меньше – для любимый дэвушка ничего не жалко! За скорость накинуть надо, брат. Праздники, мороз-шмороз, тяжелый ситуаций на дороге, сам видишь!

– Хорошо, я даю тебе еще полчаса! – гаркнул в трубку я и нажал на завершение звонка.

Пышущий справедливым негодованием, я не сразу обратил внимание на странные звуки, доносящиеся из духовки. Осторожно приоткрыв дверцу, я тут же получил в глаз каким-то комком.

– Что за…

Схватив полотенце и вытащив свой французский пирог наружу, я в полном шоке уставился на бурлящее месиво. Тесто вздымалось, надувалось пузырями как в фильме ужасов, и взрывалось липкими фонтанчиками, а из эпицентра взрыва вылетали здоровенные хлопья попкорна, траекторией своей очень напоминавшие «фьюииить» Семеныча.

Кукурузный обстрел оказался настолько внушительным, что досталось не только мне, но и тем, кому не посчастливилось оказаться рядом. Сидевший на стуле пацан ухохатывался во все горло, прикрывая голову руками и едва на падая со смеху на пол. Угроза начала третьей мировой в пределах кухни поборола всеобщий страх перед вышибалой, и меня сообща вытолкали на улицу вместе с моим оружием массового поражения.

– Это чего такое? – глаза Семеныча от удивления полезли на лоб и папироса вывалилась изо рта.

– Кукуруза в пироге взорвалась, – понуро сообщил я, держа чашку на вытянутых руках.

Очередная кукурузина взметнулась ввысь и скрылась в ночной темноте. Семеныч, проводив ее фееричный полет восхищенным взором, произнес:

– Ну, Санек, такие запуски с Роскосмосом согласовывать надо! Кабы чего не вышло…

И надо же было именно в этот не блестящий для меня момент появиться Королеве. Она выглянула из-за двери, судорожно обнимая себя за плечи от холода, и спросила:

– А что это вы на улице стоите?

– Да тут Саня кукурузу на орбиту запускает, – тут же сдал меня Семеныч с потрохами. – Думает, космонавты на МКС голодные сидят.

Строго зыркнув на него, я внес ясность:

– Да нет, попросили вот выбросить…

И в подтверждение своих слов я демонстративно промаршировал до мусорного бака и выкинул туда свое агрессивное творение. Пирог в ответ огрызнулся из бака еще несколькими выстрелами.

– Заходи, простудишься, – позвала Марго и сама скрылась за дверями.

Пригрозив Семенычу кулаком, я тоже зашел внутрь. И правда – морозно.

Пацан на кухне встречал меня широченной улыбкой и явно готовился к продолжению шоу. На него я тоже зыркнул очень строго, но тот нисколько не испугался.

– А вы этой хорошей девушке отомстить за что-то хотите, да? – поинтересовался он.

– Нет, – буркнул я и снова сунул нос в поваренную книгу.

– Вы если готовить не умеете, желе ей тогда сделайте! Это как холодец, только сладкий, его печь не надо!

Неожиданная помощь от ушастого недоросля пришлась очень кстати – видимо, мужская солидарность появляется с самого детства. Я заинтересованно поднял голову.

– А как его сделать?

– Ну-у… мама берет какой-нибудь сироп или сок, или варенье водой разводит, потом добавляет желатин и в холодильник ставит.

– И все? – обрадовался я столь простому решению.

– Ага! Можно еще ягод каких-нибудь внутрь насыпать, или орехов.

– Ну уж нет, хватит с меня кукурузы! На этот раз обойдемся без начинки.

Пацан пожал плечами, достал яблоко и вгрызся в него зубами. А я побежал на поиски сока и желатина, размышляя на ходу, что времени у меня осталось не так уж и много. Если, конечно, Давид не подведет.

Для осуществления задуманного пришлось снова выцепить гриба-поваренка и стрясти с него пакетики желатина. Взвесив все «за» и «против», несколько раз перечитав инструкцию на задней стороне упаковки, решил немного ускорить процесс. Заняв выгодную позицию возле морозилки, уверено окопавшись между посудным шкафом и мешком картошки, которой в случае вражеских посягательств на мою территорию вполне можно начать отстреливаться, и не обращая внимания на фыркающий персонал, которому я мешал, вылил сок в глубокую, продолговатую форму, добавил туда разбухший желатин и поставил замораживаться. Все это заняло у меня не больше десяти минут и я мысленно поблагодарил сообразительного пацана.

Чтобы на этот раз уж наверняка не попасть в просак, от морозилки далеко не отходил, дабы улучить момент и вовремя достать свое желе, пока оно не превратилось в ледяной кирпич. Несколько раз видел мелькнувшую на кухне Королеву и на этот раз даже бодро помахал ей рукой и улыбнулся, предвкушая, как поражу ее воображение своими кулинарными умениями и закреплю достигнутый успех дорогим подарком.

Периодически заглядывая в морозилку и наконец решив, что мое желе уже достаточно схватилось, вытащил его и слегка потыкал пальцем. На холодец совсем не было похоже. Ямка в том месте, куда я надавил, неожиданно выпрямилась и поверхность снова стала ровной. Не очень понимая, должно быть так или нет, я вернулся со своим желе к заскучавшему в одиночестве пацану.

– Эй, умник, ну как? Получилось?

Он критически осмотрел желе и авторитетно произнес:

– Достать надо.

Я снова потыкал свое произведение искусства пальцем, на этот раз нажав посильнее. Желе оказалось гораздо жестче, чем я думал. У меня появились неприятные ассоциации с резиной.

– Его же теперь оттуда только штопором вынуть можно, – с сомнением ответил я.

– Да нет же! Нужно перевернуть и накинуть сверху горячее полотенце, само вывалится!