В вопросах радиотехники среди ровесников Петру тоже не было равных: чинил радиоприёмники, устанавливал розетки и выключатели, налаживал электрическую проводку.
С этим «багажом» отправился в шестой класс украинской школы.
Формулы и цифры сложностей не представляли, другое дело – «языки».
Дома в семье говорили по-молдавски. В сибирской школе преподавали на русском, от ребят с соседнего проулка знал несколько татарских слов, далее шла улица латышей, за ними – белорусы… На каждой полосе домов свой диалект.
Теперь предстояло освоить украинский. Учитель сказал новому ученику:
– Я читаю вслух, а ты пишешь диктант вместе со всеми. Понял?
– Понял.
После каждой фразы мужчина произносил: «комма» или «крапка», что мальчик добросовестно записал. Оказалось, «комма» – это запятая, а «крапка» – точка.
«Ставлю тобі одиницю, – после проверки тетрадей возмущённый педагог перешёл на родной язык, – бо двійку ти не заслужив».
«I'll give you a one», – услышал парень от «англичанки», потому что перепутал слова, в Сибири его учили немецкому.
Чувствуя отношение соседей к своей семье, как к «бывшим преступникам», отец не пошёл в школу «качать права», велел детям «напрягаться».
«Напряжение» среди людей, смотревших в их сторону исподлобья, длилось два года и закончилось, семье пришло разрешение вернуться на родину.
Снова коробки, чемоданы, ящики, переезд в родное село, встречи с друзьями и родственниками, которых родители не видели много лет, а дети не знали вовсе. Прежде крепкий дом оказался в плачевном состоянии, земля, кормившая когда-то семью, пребывала в запустении. Местной властью в их поместье был расквартирован врач, он ограничивался одной комнатой и тропинкой от порога до калитки.
Скрипел зубами мужчина: снова нужно поднимать хозяйство, а силы не те и жена не здорова, надорвалась, пока работала на кирпичном заводе при леспромхозе. Петра отправили в райцентр, в интернат с преподаванием на русском языке, оттуда сбежал, привык жить в семье. Поступил в девятый класс деревенской школы, где занятия велись на молдавском, иностранным стал французский, производственная практика – виноградарство.
Односельчане сочувствовали скитальцам, в школе за проблемы с языками Петра не упрекали, а по точным предметам он показал выдающиеся результаты. Директор, учитель физики, пригласил его работать в своём кабинете лаборантом. В глазах преподавателей мальчишка видел уважение и, даже, удивление. Убедился он окончательно в том, что, не быть ему священником, как бы не настаивал отец, а нужно поступать в технический ВУЗ на новую перспективную специальность «автоматика и телемеханика». Многих ребят завораживали эти слова, конкурс был высочайший. Пётр не добрал половину балла, сказались смена школ, программ и языков.
Расстроенный директор-физик рекомендовал районному отделу образования устроить «самородка» преподавателем точных наук в школу, свободная ставка нашлась в селе на границе с Румынией.
Парню восемнадцать лет, вокруг нет ни друзей, ни родственников. Поселили в крохотную комнатку-норку, за окном – «нейтральная» полоса, каждое утро горбатая старуха ставит на стол кружку тёплого молока и хлеб, потом шесть уроков, плюс работа классного руководителя, плюс занятия с отстающими, почти ровесниками, и проверка тетрадей до трёх ночи.
Там открыл Пётр самое неприемлемое для себя занятие: учить людей тому, чему они не хотят учиться. Преподавателя из него не вышло и готовиться в ВУЗ времени нет. Уволиться с работы разрешалось в двух случаях: через «перевод», с согласия начальства, или же, найдя себе замену.
В выходной день ехал Пётр домой хмурый. Пересадка в Кишинёве. На автобусной остановке разговорился с молодым человеком, тот поступил в педагогический на заочное отделение мехмата, искал место учителя. Их свела Судьба.
В районном отделе образования были уже через пол часа. Хоть и не принимал Пётр всерьёз Отца Небесного, но поблагодарил кого-то наверху за то, что в Молдавии расстояния не измеряются в днях пути, как в Сибири, и случайный знакомый не успел передумать. Один написал заявление об увольнении, другой – о приёме.
Освободившись от педагогического «ярма», парень принялся искать работу в Кишинёве, чтобы иметь возможность посещать библиотеки. Снова, на жизненном пути встретилась трудно осуществимая задача. Гражданам Советского Союза, проживающим в деревнях и сёлах, паспорт не выдавался. Без паспорта на работу в городе устроиться невозможно, в отделе кадров предприятий требуют принести его из сельсовета, а в сельсовете отвечают, что могут выдать паспорт лишь после того, как им предоставят справку с места работы. Заколдованный круг.
Покрутившись в этом круге изрядно, Пётр попал в лабораторию при элеваторе. Местному начальнику парень понравился, к тому же мужчина оказался однополчанином директора колхоза, в котором трудился отец Петра, позвонили в сельсовет.
Получил Пётр документ, но на элеватор не пошёл, устроился в пожарную команду, одни сутки работать, трое – заниматься.
Подал документы в ВУЗ, объявлены были даты вступительных экзаменов, он даже купил модную рубашку, чтобы не отличаться от других абитуриентов. Всё нарушил внеочередной призыв в армию. Без пяти минут студента сделали матросом. Прощайте автоматика и телемеханика! За четыре года муштры, а именно на столько лет забирали «срочников» на флот, он забудет премудрости точных наук, да и поздно учиться после двадцати трёх, в этом возрасте сыну крестьянина надлежит выращивать виноград.
Построились новобранцы. Седой командир с мрачным лицом приказал:
– Тот, кто разбирается в радиотехнике, шаг вперёд.
Пётр вышел один, доложил, что работал лаборантом в кабинете физики и имеет грамоту от министерства образования. Получил задание организовать лабораторию под присмотром офицера. Офицер «присматривал», как ловко он починил простой прибор, а как наладил сложный, не понял. На этом курирование закончилось.
Снова улыбнулась Судьба или Бог, которому молился папа, простёр руки над сыном. Год срочной службы окажется одним из самых счастливых в его жизни: привозили аппаратуры много и высочайшего качества, он устанавливал её, тестировал, настраивал, изучал документацию, читал статьи в журналах.
Откуда берётся новая техника в таком количестве, Пётр сначала не понимал, а потом услышал про следующую абсурдную