- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Тимур Агаев Жерло душ
Первая глава
О жизни Лана. Его любви к Анне. А также об отце.
I
О том, кто такой Алин, и кто есть его сын – Лан.
Жил Алин, хорошего ума мужик, Работал пред дорогой, полною машин, Поставил лавку там свою, где чинит сапоги Да обувь, доброты народи.
И был у Алина сын – Лан, Хороший малый рос; Умел он много, много знал, И думал – вот как подрастет, Тоже, за отцовским в след, Чинить будь сапоги.
И знал Алин, однажды Придет их сын, да скажет: Папа, мать, жениться мне Скоро совсем, вовек!
И знал Алин, настанет день, Времен момент разломный, И переломный к семьи его, Дедушкой станет Алин.
И молодость уйдет в воспоминанья, И лишь улыбка сыновья, да внуков, Запомнится из молодости той. И ты скажи, что век мне впереди, А я скажу – я пожил, уж прости…
Но не время горевать. Сейчас Сын дома, жены нет, да в колледже учась, Он редко пропадал по вечерам, Что странно – баб любил Алин.
И Алин не знал, что сын его любил; Чувство сердце его поработил, И пленила его девушка такая — Анна.
Рита бледною всегда была девчонкой, Всегда тихоня, и бледна, И даже радости та девочка не знала; Не то, что ее сестра! Сестру Настюшкой звали, Настей, Была та и весела, и радостна, красна, И как картиной мог бы любоваться, Но Лан, как знаток в таких, То сразу знал – надоест картина, Уж лучше ту, что выберет душа.
Царица жарких южных стран, Богиня красоты, и нежить ты Людских сердец нечистых: Царя великий ты обман, И правда старого музея, где Ходят толпы, комендант.
С сердца ясного уйди! За что же ты его пленила? Из ненависти лютой, злости, Или туманную любви? Скажи! Иль проклятой навеки Будешь, и жалко мне, и ты, Забыв былого благородства — Богиня красоты!
И правда, Анна та Ведь для него была Настоящею царицей и богиней! Но только вот безответное было письмо, В один конец – и это яма и земля.
Но помимо любви Лан и ненавистью полон; Есть враг, и он жесток. Чудный день бытья моего, Словно миг злости суетливой — Сегодня есть, а завтра нет; Это день – на загадку мой ответ.
И может ведь сначала показаться, Что в свете дня – этот день будет всегда; Но жизнь жестка, и вскоре вечер наступит, Обитель снов, и прихода новых дней…
II
О признании Лана в любви к Анне.
Ах, прекрасная заря! Когда свет ее на горизонте озарится, В небе Солнце засияет; птица, Зальет все в цвета рябины спелой, Окрасит кисточкой умелой!
Я вас люблю; Еще пусть дождь, быть может, Не закончился. Любить мне еще негоже, И град мне бьет, льется густая ночь, И не прогонит с полей пастух оттуда прочь, Так не прогоняй и ты – пойми, и помни, Любовь – есть шанс для каждого из нас.
Таким прекрасным словом Лан В любви Анне признался. И что сказать – та отказала, Сказав, что пусть тот ее простит, Но сердце ее ему не принадлежит. И даже после дружбы долгой, Разговоров и бесед, Доверия родного, И общих бед…
Дорога жизни так чревата — Попутных душ тропа; С кем пройдешь ты километры, Где соберется огоньков толпа.
С кем-то будешь ты, Держась за руку, дорогу проходить, А кто-то, притворившись на минуту, Бросит смерти стыть.
И люди разные бывают, Дорогу ты прошел, И память их все угасает, А чести, брошенной им в тлении, Забудешь, память смертна.
Я знаю – эгоисты эгоизм лишь травят; Но это не позыв мой эго — Это человеческий мой нрав. И не суди – судить судьею надо, — На листе снова новая черта.
III
Как Лан подарил Анне букет черных роз, а себе – шанс.
Дом Анны. Робкий стук об дверь Был слышен ей; Пройдя порог, открыв им дверь, Увидела она цветы — Букетик черных роз.
Букет черных острых роз, Ужалив, будто пчел гордых весь улей, Прямо в сердце, место моих грез, Жизни, опрометчивых болей.
Букет по розе разложу, И тут же, разгоревшись, Сброшу черную петлю, Прямо в пламени кинжал.
Лепестки летят по ветру, Кончик пламени их догоняет. И больше нет его – сгорело, Растаяло в объятиях огня.
И слезы, знаю, Слезы костер потушат этот, Боль вознеся, и силою своею Букет цветов в сердце возродив.
Люди твердо верят — Нет доброты на свете; И даже добрый мальчик, Обманывает их.
Но это ведь бред, Улыбкою веселой, скажу, Что искренность людей бывает, И даже в свете Луны Хороший человек увидит красоту.
Да – слишком много зла; Обманом режет душу; Но не меньше и добра — Увидеть надо лишь, смотреть…
И написала та письмо: «Ты приходи, мой Лан, мой друг, Сегодня в полночь к парку подходи, Там буду ждать…»
IV
О раздумьях Лана.
Когда душа в теле затеяла вальс, Когда замирает в жилах кровь, Когда вновь сердце беспрерывно стучит, Когда кто-то ласково снова говорит…
И почему уплывают, Все мечты умирают, Время ползет, остается Лишь память, ты и она, Пусть и не вечно рождаются, Все-таки те же самые лица Мы видим все день за днем.
Грустная улыбка, грустная улыбка, Почему подходишь ты мне? Грустная улыбка, грустная улыбка, Помоги горечь скрыть себе…
***
Почему именно ты? Не так уж и красива вовсе, Других девок не умней; Так почему мое же сердце Из всех людей Тянет именно к тебе?
И уже томив себя мученьем, Не веря в жизни шанс, и неба божество, Тогда Лан душу рвал, Да в душе тихонько умирал; Но тут он получил письмо. Веющее на сердце приглашенье, И пусть было уже черно, Налилось искренностью красною оно.
Видеть мир лишь только за окном; Будто тюрьма, безжалостный закон, И надеюсь, что сожгут потом, Страданий наполненный роман.
А за окном льет дождь Вперемешку со снегом; И уйдут чужие прочь, Скоро
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »