против кевинальцев?
Гофмейстер на миг смутился, но тут же выпрямился на стуле, расправив плечи.
— Прошу понять меня правильно — к нам поступают самые разные слухи. Я не могу отпустить с вами племянницу моей хозяйки. Это вопрос чести.
— Знаете, мне в детстве рассказывали сказки, что аркайлцы все поголовно с хвостами и едят младенцев. С тех пор я подрос и предпочитаю не выслушивать небылицы, в видеть своими глазами, с кем я имею дело. Если безоговорочно верить каждому слуху, то можно очень сильно испортить себе жизнь. Я даю вам честное слово кевинальского дворянина в двенадцатом поколении, что с праной Реналлой ничего дурного не случится. Н, и если вы столь недоверчивы, то можете выделить ей сопровождение.
— У меня нет лишних коней для стражников.
— А почему вы считаете, что это должно меня заботить? Езжайте вы сами, лично. Возьмите с собой вашего слугу… — Он кивнул на Бардока. — Я не собираюсь похищать прану Реналлу. Мне нужно обличить преступника. Без её помощи мне это не удастся сделать. Вы это понимаете? — Он приподнялся, упираясь в столешницу. Голос едва не срывался на крик. — Погиб наш друг и соратник!
Пран Уилл схватил себя за ус и потянул вниз, от чего его рот смешно перекосился. Но гофмейстер всегда так делал, когда предстояли принять непростое решение.
Бардок откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди. На его губах блуждала лёгкая, загадочная улыбка, от которой Реналле стало почему-то страшно. Она вспомнила, как телохранитель в одиночку не побоялся выйти против целой шайки разбойников и обратил её в бегство, не проливая крови.
— Если у праны Нателлы найдётся одежда для верховой езды, — нерешительно проговорила она, не узнавая своего голоса. — Я готова ехать. Нет более благородной цели, чем наказание виновного в подлом убийстве из засады. Если Бардок будет сопровождать меня, то я буду чувствовать себя в безопасности. Полагаюсь так же на покровительство благородного прана Пьетро альт Макоса.
Лейтенант повернулся к прану Уиллу. Его лицо сияло торжеством, словно говоря без слов — ну, видите, а вы что-то придумывали!
— Я по-прежнему против, — стоял на своём Уилл. — Прана Реналла ещё юна. Ею движут благородные порывы, но дороги сейчас слишком опасны.
— И будут опасны, если мы будем прятаться по замкам и фортам, когда требуется вершить правосудие. Кстати, я рассчитываю, что нам предоставят повозку, чтобы доставить тело альт Кузанна в Вожерон. Если прана Реналла не желает ехать, то может воспользоваться повозкой.
— Нет! Только не с трупом! — воскликнула Реналла, отшатываясь, будто её уже усадил рядом с застывшим окровавленным телом знаменщика.
— Как прикажете, милая прана, — поклонился Пьетро. — Итак, пран Уилл? Ваше последнее слово? Учтите, как комендант Аледе и командир самого большого гарнизона на удалении в два десятка лиг от вашего замка, я могу решить вопрос силой, но предпочитаю договариваться и взывать к рассудку.
— Хорошо, — кивнул гофмейстер с таким кислым видом, будто проиграл в кости две сотни «лошадок» и любимую шпагу. — Я поговорю с праной Нателлой альт Раст. Когда вы намерены выдвигаться в дорогу.
— Не позже полудня.
— Полагаю, у меня не так много времени, чтобы собраться, — поднялась из-за стола Реналла.
Праны так же встали. Лейтенант отодвинул стул, помогая молодой женщине.
— Я очень благодарен вам за помощь. Клянусь и в дороге, и в Вожероне, защищать и оберегать вас. Я скорее погибну, чем позволю хотя бы волосу упасть с вашей головы. — говорил он, сопровождая её к порогу. И уже предупредительно распахнув дверь, прошептал. — Вам кто-нибудь говорил, сколь вы восхитительны?