Максим Жирнаков Покров ночи

Они раскинули палатки на небольшой лужайке, что была в самом сердце леса. Это был «оазис» среди огромных, многолетних деревьев и высоких, хвойных елок. В паре десятков метров был обрыв, за которым текла река. В общем, наши герои выбрали одно из лучших мест в этом заповеднике.

Почти шесть часов. Солнце залило небо лавовым цветом, а значит, что пришло время для долгожданных ежегодных посиделок. Костя сразу, как только они приехали, достал свою гитару и принялся ее настраивать, пока остальные разжигали костер, закрепляли палатки, готовили еду; ну и находилось место для локальных ссор, без этого никак.

– На этот раз у нас свинина, ребят! – По-лидерски заявила Маша, доставшая из багажника пластиковое ведро, в котором хранился замаринованный шашлык.

– А мы, надеюсь, мангал взяли? – С усмешкой сказал Андрей, попивая «охоту» и сияя чистыми белыми зубами сквозь улыбку. – Взяли же?

– Не волнуйся, все никак в прошлый раз, – ответила ему Маша с яркой улыбкой на лице, больше схожую на фальшивую, скривленную с целью насмешки. Ее кудри блистали на солнце ярким каштаном, что очень нравилось Андрею, даже возбуждало его. Ему хотелось приложить ладонь к ее виску, но она ему лишь вручила ведро с мясом. – Надеюсь, мясо на шампуры ты насаживать умеешь.

– Я бы тебя с удовольствием насадил, – Андрей вызвал бурную реакцию у себя за спиной, а от Маши получил лишь смачную пощечину, которая сбила солнцезащитные очки с его носа.

– Это мой пацан! – Вскрикнул Рома. – Красава!

Парни кричали, поддерживая Андрея. Девушки, которых насчитывалось две, не считая Маши, были против таких шуточек, поэтому остались на ее стороне и осудили Андрея за такой подкол. Сама Маша не была в обиде, она понимала шутки своего «ухажера». После пощечины она обошла «форд» и включила радио. Попсу и хип-хоп слушали все, поэтому о музыке беспокоится стоило только из-за привлечения внимания лесников, но никак не из-за личных вкусов и предпочтений.

Уже наслаждаясь мясом, слушая игру Кости на гитаре, друзья грезили, вспоминали прошлое, пели, смеялись. Гена в обнимку сидел с Настей, Андрей расположился подле Маши, Рома с Максом пили пиво, угарая с шутеек на весь лес. Все уселись на трех стволах поваленных деревьев. Удивительно, что за все годы они ещё не сгнили и выглядят так, будто их только срубили. Солнце скрылось, лес оказался под покровом ночи. Весь «оазис» накрыло мягким желтым светом костра. Ветки с углями потрескивали и стреляли в глубине огня. Костя мог спокойно играть свою музыку, радио они выключили как только приготовили мясо.

– А помните, – начала Маша, – как в том году мы услышали какие-то звуки и подумали, что это медведь?

– Да, да, да, – сквозь хохот проговорил Макс, – я помню, когда мы с Ромкой, так сказать, вооружились, и обнаружили не грозного медведя, который хотел нас сожрать, а бомжа!

– Я никогда не забуду, как мы решили пойти проверить, что это, – вставил слова Рома. – А если бы это был реальный медведь? У нас только ножи были, зато теперь… – Он полез в свой лежащий рядом рюкзак и достал… – …у нас есть чем отбиться!

– Откуда у тебя ствол? – Поинтересовался Макс.

– У меня батя мент, у него и взял.

– Стырил? – Вставила свое Маша.

– Не поверишь, но он мне его сам отдал. Сказал, что в лесу опасно: бродят всякие.

– Он боевой? – Спросил расслабленный после пивка Андрей.

– Да.

– Наша речь всегда проста – кто сунется, тому пизда!

Друзья захлебнулись смехом, даже мрачный вид оружия не способен был вызвать у кого-то чувства тревоги. Все были счастливы. Смех взбудоражил лес, заставил его проснуться.

––

Савельич позволял себе вздремнуть по ночам, хотя в его обязанности входило иное условие – ночью он должен был быть бдительнее всего, ибо ночь – время, когда точно может что-то произойти.

Дрема взяла свое и Савельич уже видел расплывчатые образы сновидений, но вытащил его из этой сонной пучины голос по рации, что стояла на маленькой тумбе:

– Пятый сектор, как слышно?

Савельич недовольно промычал, крихтя своими старческими связками.

– Пятый сектор? Прием.

– Пятый сектор на связи, – низкими голосом сказал Савельич.

– Кто дежурный?

– Ну я.

– Это понятно, ваша фамилия?

– Дроздунов моя фамилия. А кто спрашивает?

– Михаил Сергеевич, меня недавно на этот пост поставили.

– Ишь че, – усмехнулся Савельич, – а я думаю, голос какой-то новый. Миша, значит. И сколько тебе лет?

– Двадцать шесть. Послушайте, сейчас не…

– Ого, – перебил его старикан, – такой молодой, а уже жизнь себе губишь? Ну ладно, давай, что ты хотел?

– К югу от вас расположилась какая-то компания. Жгут костры, – параллельно этим словам Савельич поднялся с кровати, все еще держа рацию в одной руке, а другой взял бинокль и стал разглядывать окрестности со своей дежурной вышки, – нужно с ними разобраться.

– Да, вижу свет. Гады, я в том году им говорил, что если им жизнь дорога, то пусть не суются сюда больше…

– Говорили?

– Да, если это опять та компашка студентов, то им и говорил.

– Понятно. Вы разберетесь или мне вызвать наряд?

– Разберусь. Не надо никого звать.

– Но… – Савельич отключил рацию, не дав договорить Михаилу.

Сон пропал, будто его и не было вовсе. Савельич натянул свои потертые камуфляжные, как он их называл, – портки, накинул куртку и нацепил на свою седовласую голову кепку с сеткой. На всякий случай (хотя делал он это даже тогда, когда собирался по малой нужде) прихватил свое ружье, доставшееся ему от отца. Уж оно будет получше этих дробовиков, которые выдает власть. Он спустился вниз, залез в служебную «ниву», воткнул ключ зажигания, отклонил его от себя и услышал еле набирающий обороты движок, уже готовившийся к смерти.

– Только попробуй сдохнуть на полпути, – мрачно проговорил Савельич.

––

Парни и девушки разошлись по палаткам, не позаботившись о костре: «Да пусть горит, – сказал Андрей, – тепло будет и животных отгонит.». Собственно, никто и не возразил. Банки и обертки оставили лежать на земле, остатки еды выбросили как можно дальше, чтобы их доели звери, не заходя на территорию их кемпинга.

Андрею все же удалось уговорить Машу остаться вдвоем в одной палатке на ночь. Та, в свою очередь, пригрозила: если он к ней сунется, то на утро найдет свой хер в дупле у белки. Рома с Максом выбрали центральную палатку, самую большую («Для больших мальчиков» – как сказал Макс). Пистолет Рома положил под подушку, сквозь которую все же ощущалось оружие, но спать это ему не мешало. Костя в одиночестве удалился в палатку, положив рядом с собой гитару. Гена с Настей уснули в сладких объятиях; они обожали засыпать вдвоем; казалось,