определяет сознание.

К слову об отношениях между людьми, каких бы то ни было, на стадии зарождения общения начинается то самое противостояние двух противоположных чувств, которые в человеке по мере его развития и становления личности, развиваются разносторонне и имеют экстранаправленную зависимость, т.е. опыт этих чувств напрямую зависит от определенных коммуникационных контактов с каждым из реципиентов, так как каждый из этих моментов является, по сути, уникальным и определенные выводы можно строить именно по этим конкретным контактам без их привязки и обобщения с прошлыми или будущими контактами.

Основываясь на данном опыте, получается, что человек не хочет и не может понять и оценить верно ту жертвенность другого человека, на которую он пошел ради общения с тобой, потому что чаще всего мы требуем то, чем, по нашему личному мнению, другому человеку можно было бы и пренебречь ради отношений с тобой, что, в конечном итоге, быстро перерастает в непонимание и обиду с обеих сторон. Эта ситуация и является показателем достигнутой степени самопознания. По словам Преподобного Силуана Афонского: «Человек видит в другом то, что в опыте духовном познал в себе самом».

Говорят, есть один выход из этой ситуации – это потеснить собственное самолюбие и обратить свое внимание и любовь на интересующего нас человека без какого-либо ожидания взаимности в этом плане. Ведь сказано: «Любите», но не сказано: «Будьте любимы». Хотя это является чуть ли не самым популярным пожеланием на день рождения. Видимо, взаимность не зависит от желания получать что-то взамен потому, что мы не можем оценить объективно степень этой взаимности, потому что это наш опыт, это наш уровень требуемого взаимного отношения и, по сути, он никогда не будет одинаковым с собственным пониманием, – может быть только приемлемым в удовлетворяющих пределах.

Дело в терпении и в истинном желании принести человеку подлинную и никак не поддельную любовь, одним словом – совершить самопожертвование из самых лучших, чистых побуждений. И я уверен, это не останется незамеченным. Такая любовь, в итоге, будет взаимной и настолько, насколько надо. Дело в решимости и терпении. Но где та грань? Где грань между адекватным и искаженным восприятием сложившейся ситуации? Как не показаться неуравновешенным и пугающим?

Скорее всего, нам просто нужно больше общаться. Общение должно быть подробным, честным и отнюдь не современным. Нужно учиться разговаривать на своем родном языке, пусть и адаптированном под современные реалии, но не выдумывать «другой».

Протоиерей Артемий Владимиров сказал однажды, что некоторые современные люди вообще потеряли способность изъясняться по-человечески. Экономя на словах, такой экономит и на чувствах, не расходуя энергии любви, лишается самого дара любви и становится человеком в футляре эгоизма и бессердечия.

Но всегда ли нужно говорить? Мало уметь правильно изъясняться, это только одна сторона медали. Если что-то говоришь кому-то, будь добр и выслушать, и, если надо – принять противоположную точку зрения, потому что и она имеет право на существование. Говорить − значит слушать, но слушать − не значит слышать. По крайней мере, слушать − значит молчать. Насколько правильное и своевременное молчание одного человека открывает для общения другого? Сколько времени для этого понадобится и чего в итоге можно ожидать?

Вообще, молчание – золото, и неспроста. Говорят, когда появляется возможность помолчать, нужно обязательно ею воспользоваться. Помолчи, не усугубляй свое положение, оно и так не самое лучшее, – говорю я себе. Многословие имеет запах безысходности, а этот запах, не смотря на временами благородное происхождение человека, бывает куда благороднее его самого. Помолчи, не усугубляй.

Что-то есть в этой, на первый взгляд, тишине. Более того, в этом молчании заложен сакральный смысл. Митрополит Сурожский Антоний сказал: «Мы обманываемся, когда думаем, что общаемся друг с другом через слово. Если между нами нет глубины молчания, слова почти ничего не передают. Понимание происходит на том уровне, где два человека встречаются глубинно именно в молчании, за пределами всякого словестного выражения». Тяжело. Но это, действительно, интересно. Это другой уровень общения между людьми. К этому уровню стоит стремиться.

Возвращаясь от молчания к любви, хотелось бы вспомнить истинно верное, по-моему, определение этого волшебного слова и заслуживает оно куда большего внимания, чем те приземленные, очеловеченные и зависимые от настроения дефиниции: «…тьма проходит и истинный свет уже светит, кто любит брата своего, тот прибывает во свете, а кто ненавидит брата своего, тот находится во тьме. И мы имеем от Него заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего. В любви нет страха. Прибывающий в любви прибывает в Боге и Бог в нем, и Бог есть – любовь».

Страх. Любой человек испытывает это чувство. И на протяжении всей жизни нам приходится сталкиваться с различными его формами. У кого-то получается «отвлечься», кто-то сходит с ума. Так уж получается, что нас пугает неизведанное. Но раз в любви страха нет, то это значит, что выход есть? Верующему человеку, казалось бы, в этой ситуации проще. Нужно просто научиться любить по-настоящему. А боятся люди такого склада ума, скорее всего, только одного – что грехи их не будут прощены, а это, в свою очередь, наоборот, показывает все скуднодушие и маловерие. Хотелось бы сказать: «Не бойся». Но лучше, чем сказано в «Братьях Карамазовых», сказать, по-моему, нельзя: «Ничего не бойся, и никогда не бойся. Только бы покаяние не оскудевало в тебе – и все Бог простит. Да и греха такого нет и не может быть на всей земле, какого бы не простил Господь воистину кающемуся. Да и совершить не может, совсем, такого греха великого человек, который бы истощил бесконечную Божью любовь. Али может быть такой грех, чтобы превысил Божью любовь? О покаянии лишь заботься, непрестанном, а боязнь отгони вовсе. Веруй, что Бог тебя любит так, как ты и не помышляешь о том, хотя бы со грехом твоим и во грехе твоем любит. А об одном кающемся больше радости на Небе, чем о десяти праведных, сказано давно. Иди же и не бойся».

Почему, когда у нас хорошее настроение, вне зависимости от чего и по какой причине, будь-то чье-то доброе слово таким чудесным образом действует на нас, будь-то мимолетное чувство влюбленности – неважно, и всё-таки, почему мы поём? Пусть не вслух, но все равно воспроизводим мелодию в голове, если вообще это не сама мелодия играет нами. Каким образом музыка связывает все те переживания, вызванные изменениями в нашем организме при помощи быстротечных химических реакций, воедино и, как