того, чтобы улыбнуться, вовсе не обязательно иметь губы…

– Не знаю. Но мне не по себе.

– Жаль, что ты заблокировал мемо-блок. Так было бы гораздо легче. Не пришлось бы терпеть все мои нудные объяснения…

– Я его заблокировал?

– Ну да… Выпей вот это.

Дройд протянул мне стакан какой-то розовой жидкости, и я сделал пару осторожных глотков. Напиток был на удивление мягким и приятным на вкус. А еще он пах ягодами… Интересно, откуда я знаю, как пахнут ягоды? Успел выяснить из мемо-блока до того, как он отключился?

– Из-за того, что твое сознание стерли полностью, тебе приходилось пользоваться подсказками слишком часто. При взгляде на любой предмет у тебя возникала куча неосознанных вопросов – и сознание захлебывалось потоком информации из мемо-блока.

– Я помню. Было очень… неприятно.

– Поэтому твое сознание в какой-то момент попросту заблокировало этот поток.

– И что теперь? Я так и останусь несмышленышем?

– Ну почему же. Просто ты будешь черпать знания обычным образом – из жизни.

– Да, но сколько лет этому телу?

– Тридцать семь.

– А на каком уровне развития я заблокировал этот блок?

– Тим, все это грубые вычисления…

Я представил себе, что я действительно успел узнать. Что деревья растут снизу вверх, дождь падает сверху вниз, солнце светит днем, и тогда тепло и радостно? А то, что на некоторых планетах деревья растут не совсем вверх, а дождь может и не долетать до земли, носиться по ветру мелкой моросью – все это меня как бы не касается. Неинтересно. Что такое солнце и кто такие фотоны – тоже. Невкусно. Какая химическая реакция в голове соответствует слову «хорошо» – тем более. Великолепно. Можно заочно зачислить себя в интеллектуальную элиту.

Дройд подошел к ближайшему аппарату и нажал пару кнопок. Все это был чистой воды спектакль – я сто раз видел, как он управляет аппаратурой радиодиалом, – он хотел прервать мой затянувшийся ступор.

– Так сколько ты мне дашь, дройд?

– Если настаиваешь, то, по моим расчетам, подобный уровень интеллекта наблюдается у человека примерно в возрасте десяти-одиннадцати лет. К сожалению, психический уровень так же…

– Мне придется набирать заново опыт двадцати семи лет? Черт, это просто здорово.

Зря я начал этот разговор.

– Когда твой мозг восстановится и подсказки мемо-блока перестанут быть болезненными – он разблокируется.

– И все же… Как живут такие, как я? Как складывается их жизнь после этого? Я просто не знаю даже…

– Тим, боюсь, ты не понимаешь… Таких, как ты – их нет. Твой случай уникален.

Робот присел на мою кровать, но так и не повернул голову в мою сторону.

– Ты же говорил, что грабители нападают каждый день, что…

– Да, но, видишь ли, иногда они действительно забирают память человека или его навыки.

– Навыки?

– Да, вроде тех, что закачали тебе: управления парусником и стрельбы из бластера.

– Мне закачали? Это в мемо-блоке?

– Нет, Тим. Мемо-блок и мемо-пакет – разные вещи. Первый содержит информацию, представленную…

Я ощутил знакомое покалывание в висках и тяжесть в затылке.

– Дройд, ты не мог бы рассказать это как-нибудь попроще? Как ребенку.

– Я не зря спросил, Тим, хочешь ли ты…

– Хочу. Но попроще…

– Я попробую. Мемо-блок похож на энциклопедию или справочник, расположенный в твоей долговременной па… в общем, у тебя в голове. Это слова, образы, ощущения, запахи, всплывающие в сознании как ассоциации или ответ на неосознанно заданный тобой вопрос. А мемо-пакет навыка не затрагивает твое сознание – он… В общем, если ты встанешь за штурвал – мемо-пакет раскроется, и ты сможешь вести любой парусник как профессионал, причем не задавая никаких вопросов, на автомате, как будто занимался этим всю жизнь. Подобные пакеты – весьма ходовой товар, поэтому мемо-грабители часто нападают на людей, просто чтобы получить их навыки приготовления экзотических блюд или игры в шахматы.

– Ты говорил, что мой случай… Создал прецедент…

Робот никак не прореагировал на шпильку в свой адрес.

– Да, Тим. Я все это к тому, что, помимо знаний и навыков, есть еще один элемент – основной, по сути. Это личность. Это не просто совокупность информации и умений. Это скорее система их организации. Твои приоритеты, даже неосознанные, твоя манера мышления, твой психотип…

– Дройд, ты когда-нибудь ответишь или так и будешь ходить вокруг да около?

Мне показалось, я его задел – он заговорил жестче, быстрее.

– Мемо-грабителей не интересует личность, они не трогают ее, и тогда человек просто теряет память – ему хватает мемо-блока и года в привычной среде, чтобы стать почти тем же, кем он был до этого. Но иногда грабители стирают личность, и тогда человек становится пустышкой – телом, лишенным сознания. Его засовывают в холодильник, пока кто-то не захочет перенести свое сознание в это тело. Пустышка – уже не человек, пустая оболочка, товар, которым торгуют.

– Да к чему ты все это вел? У меня же первый случай – мне стоит всего лишь…

– В том то и дело, что нет, Тим. Когда твое тело доставили в медблок, у тебя не было личности. Ты – пустышка, Тим.

– Но…

Я снова почувствовал тошноту – похоже, организм снова собирался отправиться в обморок. Мне показалось, что я пытаюсь удерживать равновесие на краю пропасти. Я постарался дышать глубже, и тошнота отступила.

– Но это невозможно – ты ведь сказал, что пустышек засовывают в холодильник и все.

– Да, но для начала тебя отправили в медблок. Никто бы не стал залезать в безногое тело, Тим… Я закачал тебе стандартные пакеты и поместил ногу в регенератор. А потом ты очнулся.

– Но как?

– В том и дело, Тим, что я не знаю. Личность была стерта, и она не могла взяться ниоткуда. Поэтому я даже не могу сказать, кто ты, Тим. Все, что я знаю, – ты не тот человек, которому принадлежало это тело.

– Хочешь сказать – я возник в этом теле две недели назад. Ниоткуда?

– Пока мне нечем это опровергнуть, Тим.

На этой фразе дройд покачнулся и скрылся из виду. Осталась одна темнота. Похоже, я не удержал равновесие…

Я пришел в себя только в середине следующего дня. Дройд разговор продолжать не предлагал. Предложил сыграть в шахматы. Мне было все равно – лишь бы забить чем-нибудь голову.

В шахматы мы играли до позднего вечера. По сути, дройд играл сам с собой, подсказывая мне ходы, так как играть я, естественно, не умел. К вечеру он выиграл у себя самого в двух измерениях красивым синим матом. После чего тут же потребовал реванша. Я приуныл.

Робот навис над клетчатым шариком, торопливо расставляя фигуры. Потом он протянул мне одну из них.

– Кстати, вот ваш скуф.

Это можно было бы назвать жабой, если представить себе