полностью обнаженных тел лежали в обнимку, в огромной луже крови на полу. Тело женщины было дичайшее изуродовано и изнасиловано, как и маленькой девочки лет пяти, лежащей рядом. А лицо девочки… Ладно. Из ванной туалета, издавались звуки вытекающей воды. Как потом выяснилось, там неподвижно лежал тот самый беглец, которого мы искали в тот день. Он покончил с собой, в полностью наполненной кровавой ванне порезав себе вены от запястья до сгиба локтя. Поступавшая вода из крана, вытесняла красную жидкость, растекаясь по полу туалета.

Бладхаунд замолчал. Молчание взяло вверх на пару минут. Бармен с выпуклыми глазами таращился на детектива. Он перестал намывать стакан, поставил его на бар и прикрыл рукой лоб, мотая головой, пытаясь выкинуть из головы представленные образы. Затем он достал рюмку, налил себе джина и махнув рюмку залпом, отдышавшись грустно проговорил:

–– Ох… Жалко. Не повезло парню, не его был день…

Кристиан приподнялся со стула, снимая с него своё пальто и взяв шляпу, лежавшую на барной стойке.

–– А знаешь, что самое страшное в этой истории? Добавил детектив.

Бармен замер ожидающей позе, нахмурившись и сморщив нос.

–– У меня не было напарника.

Бладхаунд надел шляпу, допил выпивку из стакана и кинул на стол смятую десятку долларов. Поджёг зажигалкой фотографию и бросил её в стакан. Детектив удалился из бара. Бармен стоял все там же, не сдвинувшись с места. В стакане догорала фотография, на которой виднелся силуэт женщины державшая за руку маленькую девочку…

Глава 4

Темнота. Медленно открывая глаза, детектив едва ловит взглядом расплывчатые образы белого помещения. Его пробуждению сопутствует дичайшая боль в затылке головы. Бладхаунд пытается разглядеть что либо, но картинка просто расплывается перед его глазами, увеличивая боль. В конце концов, после непрерывных попыток, его зрение приходит в норму, и он обнаруживает себя в палате больницы. Из окна светит холодным белым цветом солнце, которое пытается пробиться через осадки, наполняя всю комнату. Где я? Что произошло? Промелькнули мысли у детектива в разуме. Он сел на середину койки и выдернул капельницу из руки. В комнате никого не было. Кроме одиноко стоявшего облезлого деревянного стула у окна, на котором лежало пальто, а на нем шляпа с кобурой и значком. Кристиан попытался подняться, но боль только усилилась, и он решил остаться пока в сидячем положении. Пахнет алкоголем, учуял детектив. Он попытался выстроить хронологию событий у себя в голове. Дело, контора, бар… Ничего не помню. Нужно завязывать пить… Продолжал размышлять детектив. Тут распахнулась дверь, и девушка в белом халате вошла в комнату. Она была очень молода, её черные волосы были собраны в пучок за головой, чтобы не мешались при работе, а её зелено-коричневые глаза смотрели на бумаги, которые она держала в руках.

–– Мистер Бладхаунд, как вы себя чувствуете?

–– Бывало и лучше, голова ужасно трещит, ничего не помню…

Где я вообще нахожусь?

Женщина взглянула на него и быстро проговорила:

–– Не удивительно мистер Бладхаунд, вы находитесь в больнице “Броксбоуна”, вы поступили сюда позавчера, с травмой головы.

Детектив начал щупать затылок и понял, что сзади на его голове, было побритое место с какими-то неровностями. Эта часть головы дичайшим образом болела.

–– Вам повезло, при таких травмах как у вас, люди становятся инвалидами на всю жизнь, мы вовремя успели остановить вам кровотечение и зашили рассечение затылочной части. Вы крепкий орешек. В буквальном смысле.

–– Как я сюда попал?

–– Кто-то вызвал скорую помощь, примерно в два часа ночи. Вас нашли лежачего в крови, на Гэмбл-Стрит. В отчёте я пока написала, что вы упали. Я так понимаю голова болит у вас шикарно?

–– Шикарно? О да… с ухмылкой сказал Бладхаунд и тут же схватился за голову от внезапной боли.

–– Помните, как вас угораздило так разбиться?

–– Ни черта не помню…

Доктор что-то записал в свои бумаги. И через две минуты с кивком головы продолжил.

–– Возможно вас будут мучать острые головные боли, потеря концентрации, дезориентация. Легкая амнезия. Но скоро все встанет на свои места. Мы выпишем вас через пару недель. И вы сможете дальше защищать закон.

Детектив через боль собрался, нахмурился и глядя в душу доктору прищурившись сказал:

–– Док, у меня нету столько времени, дайте мне какие-нибудь колёса и дело с концами.

Он едва встал и медленно начал плестись к стулу, на котором лежали его арсенал.

–– Не геройствуйте, у вас серьезная травма, вам придётся отлежаться. Это даже не обговаривается. Чуть нервозно начала ругаться докторша…

Детектив уже не слушал, что дальше она говорила, звон в ушах и попытки вспомнить позапрошлую ночь заполонили внимание и мозг пострадавшего. Кристиан оделся и подошел к доктору вплотную, от чего она слегка испугалась и взявшись двумя руками за свои бумаги, скрестила себе грудь и начала отходить назад, но упёрлась в стенку и так маленькой комнатушки. Этот напряженный взгляд детектива, которым он наверняка пытал людей, начал накалять обстановку в палате, так, что, если бы там находились градусники, они бы точно лопнули. Руки и губы докторши начали дрожать.

–– Я-я-я пропишу вам препараты, которые нужно принимать. Они снимут симптомы.

–-Видите док, можете, когда хотите.

Бладхаунд вышел из палаты, а докторша, дрожа сползала вниз по стенке, пока не присела на свою пятую точку.

Глава 5

Шёл дождь, пока Бладхаунд ехал на такси из больницы до дома родственников, несчастно убитой на днях мадам. По дорогам расплывались серые лужи, непонятные лица в пробке бибикали друг другу, не осмеливаясь выйти из машины и как полагается по традиции города, дать в рожу. Будни, типичные мрачные рабочие деньки, коротающие срок пребывания на земле и так не долговременной жизни. Примерно через полчаса детектив был на месте. Он попросил таксиста подождать до его возвращения, на что тот показал ему нецензурный жест, смачно плюнул в его сторону и дал что было силы газу, разбрызгав скопившуюся у тротуара грязь от дождя по туфлям и низу плаща Кристиана.

–– Какой очаровашка, тихо сказал себе под нос детектив и достав порт сигар, прикурил одну. Он курил и смотрел на утопающий город как в прямом, так и в переносном смысле. В его разуме крутилась идея, вызывающая парадокс. Детектив всеми силами хотел уехать из города, но ему не было никуда податься, все что он умел это пытать, стрелять, вынюхивать, следить, ну и конечно его главный талант превышать свои полномочия. Он с мерзким внутренним чувством, передавшееся на его выражении лица, докурил свою сигару и двинулся в темно коричневый десятиэтажный дом.