прямоту. Лицемера же всегда будут журить за все самое ужасное, что только можно совершить и все, потому что это возможно. Про одного известно, а у другого может и еще хуже. Так верно всегда так и думают что хуже, потому, мол, и не говорит. А у него еще неизвестно что. Он может из стыда и не говорит. Лицемерие грех, его осуждать нужно. У тех же вторых есть грех, пожалуй, еще и не придуманный, а название и ему дать надо. В том чтобы открыть свою черную сторону есть свое удовольствие. У Достоевского много о том, наглядно очень. Таким людям нет надобности говорить тет-а-тет, да и сами себе они могут не признаваться, но на люди все покажут. Все потому что их примут, тысячу раз народу ближе будет человек открытый, пусть и правда его не так хороша. Ну чего ты сидишь, теперь уж и сказать неловко? Я честное слово тебя не видел и ни кому не скажу. Да и кому я скажу?

Связанный

Так и утро уж скоро.

Свободный

Да, скоро. А потому мне пора уходить. Ты тоже уйдешь, вон сверху торчит лезвие, перережь им веревки и ты свободен. И напоследок еще одно. У тебя в кармане лежит карточка и бумажка с пин-кодом. Это все мои деньги. Я заработал их тем, что вы все так призираете, продажей свечей, крестинами и отповедями. Я священник. Теперь эти деньги твои. Распорядись ими так, как считаешь, должен был распорядиться я. Прости меня, ибо я виноват перед тобой.