у них вышел не просто резкий: это было умопомрачение, это был бой, это была беда. Беда, именно беда, которая вдруг ясно замаячила на почерневшем от зловещих туч горизонте их жизни.

То, что таилось до поры до времени на самом дне его души, вдруг всколыхнулось и разом выплеснулось наружу: ревность, обида, зависть, недовольство несовершенством мира и неудовлетворённость собственной судьбой, злость на себя и окружающих – всё слилось в один стремительный, бурный и мощный поток, который захлестнул его, стиснув в железных объятиях и не давая дышать.

Что-то огромное, мутное и тёмное поднялось откуда-то из самых глубин подсознания; и эта бешеная волна подхватила его, закружила в диком водовороте, не оставляя никакой надежды вырваться. Утратив контроль над собой, Константин уже не осознавал, что делает. Он не помнил, как нанёс роковой удар.

Младший брат упал, ударившись головой об угол стола. Придя в чувство и сообразив, что произошло, Константин вызвал скорую. Алексея увезли в больницу. Старший брат поехал за ним. Весь вечер и всю ночь он провёл в приёмном покое, ожидая вердикта врачей.

Наконец дверь открылась, и седой хирург сказал: «Мы сделали всё возможное, и теперь жизнь вашего брата вне опасности, но он впал в кому и неизвестно, когда мы сможем его вывести из этого состояния». В полном отчаянии Константин вернулся домой. Совершенно измученный и опустошённый, он упал на кровать и тут же заснул: дало себя знать многочасовое бодрствование.

Он проснулся от громкого стука в дверь. Это была полиция. Его арестовали и долго допрашивали. Через несколько месяцев был суд. Константин получил условный срок: адвокатам удалось убедить судью, что он действовал в состоянии аффекта.

После того, как его отпустили из-под стражи, Константин тут же отправился в больницу узнать последние новости. Оказалось, Алексей из комы вышел, но ничего не помнит и никого не узнаёт. Тогда он бросился на поиски Алины в надежде, что её появление поможет восстановить брату память, но девушки нигде не было: якобы приходила она однажды в больницу, выскочила из палаты вся в слезах и больше не появлялась. Наверное, всё произошедшее стало для неё слишком серьёзным испытанием.

Константину удалось узнать лишь то, что она закончила университет и уехала работать в Швецию. Немногочисленные родственники Алины тоже не смогли или не захотели сообщить о её местонахождении. Он пытался отыскать её по официальным каналам через посольство, но и там потерпел неудачу.

Константин уволился из института: постоянно встречать сочувственно-осуждающие взгляды сослуживцев было невыносимо. Он нашёл работу в другой научной лаборатории, но слухи о его истории с братом дошли и туда – ему вновь пришлось уйти. С тех пор Константин Иванович перебивался случайными заработками: репетиторством, написанием статей и переводами.

Он не терял надежды найти Алину, продолжая рассылать запросы в официальные инстанции. А ещё он стал ежедневно ездить в метро: всегда в одно время и тем же самым маршрутом, где он когда-то её встретил. Он каждый раз садился в один и тот же вагон: второй с головы поезда. Именно там они познакомились. Константин не мог объяснить, зачем он это делает, но отчего-то точно знал, что должен поступать именно так. Это вселяло надежду. Это давало смысл. Это стало покаянием.

Закончив рассказывать, мой собеседник замолчал и задумался. Я тоже не знал, что сказать. Успокаивать и говорить, что всё наладится, было глупо. К счастью, была моя остановка. Мы тепло попрощались, и я пожелал ему удачи. Он в ответ лишь улыбнулся растерянно и беззащитно. А я впоследствии постоянно ловил себя на том, что не перестаю думать об этой истории.

Как часто всего лишь один опрометчивый поступок может изменить всю жизнь! Мы принимаем в штыки любое, даже самое мелкое несоответствие нашим представлениям о справедливости! Мы изводим себя мелочными обидами, загоняем ситуацию в тупик необдуманными действиями, собственными руками рушим то, что имеем. Поистине, самый главный враг человека – это он сам!

Долго, очень долго я находился под впечатлением того разговора. Я по-прежнему продолжал ездить в одном вагоне с Константином Ивановичем. Обычно он был погружён в свои мысли и ничего вокруг не замечал. Лишь однажды мы встретились глазами, он слегка кивнул, я тоже. Почувствовав внезапный порыв подойти к нему, я даже сделал шаг вперёд, но что-то в его взгляде меня остановило. Мне показалось, что Константин Иванович не был настроен на общение. А спустя некоторое время он вдруг пропал: просто не появился в вагоне. Не было его и на следующий день, и через неделю, и через месяц.

И знаете, мне стало его не хватать в «нашем» втором вагоне. Я терялся в догадках: может быть, он заболел или попал в аварию? А вдруг он наконец отыскал Алину, и его брат поправился, и скоро я увижу их вместе! Они войдут в вагон втроём: весёлые, жизнерадостные и позабывшие старые обиды.

Где-то в глубине души по-прежнему теплилась слабая надежда, что Константину Ивановичу наконец повезёт и он сможет найти свою любовь, а возможно, и вернуть память Алексею, и что всё у них благополучно разрешится. Наверное, одно из самых неистребимых желаний человека – чтобы финал был счастливым. Конечно, я понимал, что это бывает лишь в книгах и фильмах, но так хотелось в это верить!

И – о чудо! – однажды я всё-таки увидел героев этой истории, хотя случилось это и не совсем так, как я предполагал. Они действительно вошли в вагон, но не втроём, а вдвоём: Константина Ивановича держала под руку модно одетая дама средних лет, высокая и светловолосая. По тому, как они смотрели друг на друга, как смеялись и разговаривали, было видно, что эти два человека знакомы очень давно и счастливы вместе: глаза их светились каким-то особым внутренним светом, какой бывает лишь у людей любимых и любящих.

Хотя я сидел довольно далеко, Константин Иванович нашёл меня взглядом, и улыбнувшись, слегка кивнул мне, но подходить не стал. С того дня я ни разу их не видел: в метро они больше не появлялись, а встретиться на улице в этом огромном городе практически невозможно.

Я не знаю, и наверное, так и не узнаю, что стало с Алексеем – братом Константина Ивановича. Зато я знаю, что существует высшая справедливость, которая, хотя и не даёт нам повернуть время вспять и зачеркнуть былые ошибки, всегда оставляет возможность попытаться что-то изменить.

Надо лишь помнить, что жизнь – не черновик, и многоопытный редактор никогда не исправит наши корявые слова и уродливые поступки: за всё придётся рассчитываться самим. А время – бесстрастно. Оно продолжает свой неумолимый бег независимо от того, помним мы об этом или нет. Медленно ползёт по