так, почему он находится в нашем прошлом, а не в будущем? Догоняет, догоняет, а догнать не может? Физики что-то говорили о закручивании пространства, строили схемы-графики и так далее. И все же ясно было, что теория эта – так себе. Просто, за неимением лучшей, ученые имели ту, которую имели, закрывая глаза на ее явную кособокость.

Кстати, максимум в прошлое удавалось забраться на 200 лет. А в будущее вообще пробиться не получалось. Поэтому жена Боба, «аборигенка» 20-го столетия, на родине мужа в веке 21-м так и не побывала. И сын, родившийся там же, пройти к нам не мог. И жил бы с ними Боб еще долго и счастливо, никуда с ранчо не отлучаясь. Однако в первый свой приезд на родину он, похоже, побывал не только у стоматолога… Впрочем, где Квасарски подцепил венерианский герпес – его личное дело. Но почему дядю с такой опасной болячкой выпустили в Техас – вот вопрос к Бюро Путешествий! Слава Богу, форма была пассивная, хозяина она убила за 10 лет, а больше никому вреда не нанесла. На самой последней стадии, примерно за неделю-две до полного конца, Боб и заявился к Додику Рокфеллеру.

– Мучает меня вопрос, сынок, я убил или не я, – так подытожил свою речь 65-летний мужик, который по паспорту был на пару лет моложе «сынка». – Ты хоть и не детектив, но в теории и в логике очень продвинут – я, когда в прошлый раз к вам залетал, в твои ролевки три дня кряду долбился. А тут только этим и возьмешь – логикой. Ведь улик-то почти не осталось.

Додик пожал плечами, еще раз ознакомился с суммой договора и за дело взялся. Сгрузил все, что приволок клиент, в свою машину, отправил его в госпиталь ветеранов Бюро Путешествий, а сам уселся за работу.

Ему повезло: буквально пару недель назад расконсервировали данные по делам десятилетней давности. Все выставили в ГиперСеть, и среди них нашлось то самое, по которому проходил Вова Квасин.

Неделю Додик копался в разрозненных фактах, изучал доказательства, даже съездил на место преступления в курортный городок Лоо на Черное море. Но ни допрос все позабывших свидетелей, ни шашлык с брюнеткой Катей на поляне, где произошло убийство, не дали ему положительного ответа.

(Ответ дала только Катя, и хоть был он в высшей степени положительным, к делу Квасарски отношения не имел.)

В Питер Витя вернулся загорелым, отдохнувшим и не продвинувшимся ни на йоту. Правда, он и не особо надеялся продвинуться. Если уж сыщикам не удалось это сделать по свежим следам, что может спустя десять лет детективщик-ролевик?!

Однако, заглянув в больницу к клиенту, Виктор вышел оттуда другим человеком. За неделю Боб так сдал, что его прогноз о скором «отбытии» из нашего мира перестал казаться Додику преувеличением. Старик Харон был третьим при их свидании в ослепительно белой палате. И этот третий уже снимал мерку с большого пальца ноги, определяя, какой длины делать ремешок для бирки.

– А-кг-ха! – сказал Боб в кислородную маску, снял ее и, жалко улыбнувшись, спросил: – Ну как?

В его желтушных глазах стояла мука мирового масштаба.

Из палаты Додик помчался домой и снова сел за изучение материалов. Но прошлое не желало открывать свои тайны, а подсовывало какую-то досадную катавасию. Точно было установлено лишь, что Володя Квасин с девяти до одиннадцати вечера никем и нигде в Лоо замечен не был. И алиби не имел. Но уже в одиннадцать тридцать он пришел домой. Поел маминого борща из холодильника, сказал родителям: мол, «гулял по морю, там чего-то совсем хреново», взял «Трех мушкетеров» и пошел с ними спать. А наутро вел себя совершенно обычно, только удивлялся, что абсолютно не помнит, что делал целые сутки накануне.

В бесплодных попытках докопаться до истины прошел еще день и еще почти целая ночь. Виктор напрягал свои дедуктивные способности и уже всерьез сомневался в их существовании. И вдруг под самое под утро от безысходности он залез в генетический файл убитой Лены. В краткой аннотации указывались ее предки. Понятно, что ген-матрицы на прабабушек и прадедушек не было. Но ФИО сохранились. А среди них, колене, кажется, в пятом – фамилия Квасарски!

Выяснилось, что убитая была его пра-пра-внучкой. Единственным отпрыском угасшего рода. Это было удивительное совпадение, но оно ничего не давало. До тех пор, пока Виктор не проверил генеалогию второй жертвы – Рудика Артамяна. И вот те нате, монстр из-под кровати! – парень тоже оказался потомком временных колонистов…

Через три дня друзья из Бюро Путешествий слили Додику ФИО почти всех отправившихся в прошлое фермеров, и он загрузил свой компьютер на полную катушку. На следующий день комп «сдох». Пришлось покупать за счет клиента матрицу искусственного интеллекта – игрушку дорогую, но с объемом операций просто фантастическим. Правда, в первые три загрузки матрица отказывалась изучать сотни тысяч досье убитых за последние пятьдесят лет. По ее мнению, искать в их генетических файлах предков-колонистов было глупо. Впрочем, эти «ИИ» всегда капризничают, как девушки. Но если пригрозишь сдать в магазин бывших в употреблении товаров, и не на такое соглашаются. Го-ордость…

К концу второй недели Додик Рокфеллер выключил «ИИ», пошел в кабак и нажрался водки. А, протрезвев, обратился к руководству Бюро Путешествий, в органы государственной безопасности и в правительственный комитет надзора за научными проектами. Вскоре было установлено, что все потомки засланцев-фермеров к концу двадцать первого века умерли. Примерно четверть из них – насильственным путем. Причем едва ли не во всех преступлениях фигурировали отпрыски других колонистов, вины которых доказать не удалось. Страшная штука – улетевшие в прошлое не оставили к нашим дням после себя никого! «Убрали» друг друга из истории. Разве что память осталась. Но она ведь в наши дни – такая короткая. Вот хоть вас, господа, возьмем: даже электромозги вам дополнительно встроили, а все одно ничего не помните. Мой стакан уже полчаса пустой, и хоть бы кто к бару двинулся!

М-да… В общем, все это походило на ужасный Вселенский заговор. Программу фермерской колонизации потихоньку свернули, тех, кого можно было отозвать, – отозвали. Уж не знаю, как эта история просочилась в прессу, но Витя стал знаменитостью. Ученые признавали, что Додик заставил их по-другому посмотреть на время. У него свои законы, недоступные нашему пониманию. Оно идет вперед, и вдруг остановилось, сделало круг, возвратилось на прежнее место. Оно линейное – и многомерное, оно мягкое – однако крепче в мире нет ничего. И когда где-то происходит вмешательство, оно выравнивает историю так, как считает нужным. Колонист отправляется в прошлое, изменяет его ход. Но к моменту старта из будущего все, что он изменил, по