Тимур Агаев Жерло душ II
IПока толерантностью жгут огни, И ставят против врагов посты, Не угасают все они, Странное безмолвие Съедает меня изнутри; И горят в этом пламени люди, Пламени современного времени, И ходят по улице парады, ставят флаги, Большие люди считают большие деньги.
Прав был век – толерантность убьет нас всех; Да и толерантностью тут и не пахнет, Просто люди нашли повод Снова ворваться с цепи. Разорвать, убит, сломать, поджечь снова Смерти костры…
История просто подменяет наживу, Люди ведутся, будто тупые крысы снова, И осознают свою ошибку лишь их внуки, Когда будут читать про то, что совершили деды…
И знаете, возможно я тут тоже состою. Тоже лишь добра хочу, пусть и глотаю кровавую слюну, Люди выходят на митинг, чтобы отстоять свои права, Не нужна им смена власти – просто жить Им лучше дайте…
Собрали всю мозаику, раскрыли всех воров Из государственных столов, Теперь те переживают, что Их стол займет кто-то другой. И будто птицы у гнезда – те собрались И не отпустят никогда. А потом вопросы: «Где же толерантность ваша?» Умерла там, где и совесть их… Пожалуй навсегда.
Мы опасные люди из темных улиц, Лучше к нам не подходи, Из темных переулков отроду, Да и некоторые слабы, но Порвать шкуру ради дела готовы, Мы выросли в подковах, И пришел момент снять оковы С наших голов и рук проводы…
Одни желают равноправия, Закрыв глаза на смерти и казни, Забыв про вождя статуи, И как боготворили все одну лицемерно Статуэтку лжеца и убийцы.
Другие желали бы перенять все оттуда, Откуда-то из-за границы, Пропуская слова о том, Что во многом те сказки – лишь небылицы.
Другие хотят лживой стабильности, Смиренно выдерживая все удары, Воровство и беспредел. »А что же делать?» — Оправдываться – их предел.
А кто-то видит страну такой, Какая та есть; А кто-то не терпит, Пока сердце бьет Те хотят все поесть; Скажут – вы с голодного края, Иль с Африки к нам прилетел? А я скажу – не хотите, как в Африке, То хватит терпеть беспредел…
***
Слова души, Любви столицы, И как жесток мой век. Над городом Летают птицы.
Слова души, Любви столицы, И как жесток мой век. Жаль, что все это — Счастье, свобода — Небылицы лишь земных утех.
Был бы рад… Стихи Отчизне; Слова души, Любви столицы, Жестокий век, Как человек…
***
Выход на ринг, свет красный, Кровь застывает в крови, Запах опасный; опасности Меня не сломали, Вот поэтому я тут, Все позади те твари;
Привет парень! Как твой день прошел? Поел, поспал, девушку нашел? Но плевать, у тебя все то же лицо, Злобное, твердое…
И по сигналу На друг друга нападем, Будто собаки, на ринге мы вдвоем, Разорвем, сломаем и сомнем.
Упадет либо ты, либо я, Мы с тобой сегодня явно не друзья, Это спорт, это драйв, Это наш кайф…
И закончился бой, Мыльно ловлю движение, Встаю, выдыхаю, И ухожу прочь, смотря позади Тебе в след… И поглотит темная ночь, Да коридор впереди…
II
О том, кто такой Андрей. О расставании Лана и Анны. О том, как Лан нашел другую…
Вернувшись в дом Под гнилую песню Каркающих ворон, Андрей пришел на кладбище Детских воспоминаний, И сев за стол Протирал он долго Свои раны…
Лан и Анна, Анна, Лан, Лучшие друзья мои Со времен детских, Пристально спокойных дней.
Я, Андрей, друг их, Застал однажды Лана Захлебнувшегося В собственных слезах.
А что такое, друг мой? Отвечает Лан: В любви признался, Но любовь моя угасла… Но не могу расстаться С Анной, любит та меня; И бросил я свой голос: – Так расстался – будет лучше, Раз не любишь больше век. — И пусть считаю его глупым, Что признаться захотел А потом, с угасаньем чувств, Уйти, и бросить захотел; Любовь – не чувства, Любовь – та есть забота, Доброта и пониманье, Любовь – в сердце глубоко Зарыто то признание…
И те расстались: Лан и Анна, Анна, Лан, Что некогда за руки держались, Друг другу обещали да клялись, Что не бросят никогда… И вдруг расстались. Нашел Лан себе другую, Оставив Анну на произвол ее эмоций, Теперь мысли заполонил все ею, А ту Анну сделал себе чужой…
Ушел от Анны Лан К Ангелине той…
III
О том, как Лан прощения просит. О том, как Ангелина Андрея полюбила.
Сценарист нашей жизни – не сценарист, Художник зрелый, неумелый, Водит кисточкой по грязному и без того полотну, Водит кривым мазком краскою белой. Иногда у него что-то выпадает, И белая краска сгущается с грязью той, Наполняясь жесткостью, чернотой. Но и ладно – убрали кисть, потерпели, страдали, И снова кисть в руки взяли, И снова мажем мы белою краской… А потом кончается холст и художник, Прощаясь горестно, берет его в руки, Разводит костер и сжигает полотно, И лишь по ветру пыль уносит ее…
***
Вот, как в час чудесный Лан бросил по тропам блуждать: Творец небесный! Как же так, Что девушку бросают пропадать? И ласковый ветер, бросая Приятной листвой не помог. Боже мой! И почему Судьба, карая, больше шрамы На теле оставляет? В чем причина? Какое угрюмое веселье Я этим отказом ей воздал Тогда я душу рвал! Бывает, дьявольское пение.
Прости, был только лишь с тобой я счастлив, Но совершил ошибку глупый я, Зря тогда Ангелине в любви ложной признался, Счастье на красоту я променял…
Как интересно — Как же чувства Могут счастье подменять; Будто это целое искусство, В любви другой Человека убеждать. Да, я был неправ, Ум свой чувствовал подменил, Да это чувство вскрыл Обманщик,