– Таких больше нет. Генриетта Аркадьевна Лисовская одна такая на весь мир.
– И что же ты собираешься теперь делать?
– Жить, Ляля. Просто жить. А там посмотрим…
– Соня, – голос Ляли посерьёзнел. – А если без шуток, что между вами произошло? Не возникают такие решения просто так, с бухты-барахты. Вспомни, ты ведь сама мне говорила, что твой Сергей – идеальный мужчина!
– Идеальный, Ляль, правда! Только понимаешь… Сегодня ночью вдруг до меня дошло, что я-то изменилась! То, что раньше было значимым для меня, необходимым, сейчас потеряло свою важность. Я, Ляль, сама хочу теперь решать, как мне жить, а не подчиняться требованиям и желаниям пусть и самого лучшего, самого идеального, но всё-таки просто мужчины…
– Значит, ты не любишь его, – утвердила Ляля. – Если бы любила, тебе бы в голову даже не пришло из-за такой ерунды сбегать с собственной свадьбы.
– Это не ерунда!
– Ты ответь мне, положа руку на сердце… Да нет, что я такое говорю – ты сама себе ответь на этот простой вопрос – любишь ли ты его? Ведь если есть любовь, Сонечка, можно обо всём спокойно договориться. Крутов-то твой не дурак, он вполне способен пойти на компромиссы, уступки, особенно ради любимой женщины… Ну, что ты замолчала?
– Ляля, зачем ты мучаешь меня? Всё так просто было, так понятно – ещё утром, а сейчас… Я не знаю, что тебе сказать. Не знаю…
– Тогда думай, дорогая моя. Время у тебя ещё есть. Но помни – иногда счастье близких нам людей гораздо дороже, чем собственное…
– Уж мне-то ты можешь этого не говорить!
– Думай, Соня…
Она положила трубку. А я безмолвно продолжала сидеть на диванчике в комнате, в которой всё было чужим для меня. И обои эти цвета сизой дымки, и ободранный шкафчик с тусклыми бокалами внутри… Я думала. Я вспоминала. Свои туфли, весело и громко булькающие, безумные прыжки по лужам, чёрный халат, путающийся под ногами, свежие цветы каждое утро, вечерние прогулки вчетвером с Пиратом, удобную ложбинку под ключицей, созданную будто специально для моей головы, сильные горячие руки и жаркие янтарные глаза.
Будто пелена стала спадать с моего лица.
Господи, что же я наделала?!
Когда я, наспех покидав вещи в сумку, распахнула входную дверь, на пороге стоял Сергей. С размаху я уткнулась ему в грудь, обхватила крепко-крепко руками и затихла. Стук его сердца отдавался в моих ушах, перемешиваясь с биением моего собственного сердца, и в конце концов я перестала понимать, где бьётся одно, а где другое. Спустя несколько минут он отстранил меня и внимательно посмотрел в глаза.
– Ты простишь меня, Серёж? Я такая глупая!
– Да, не повезло мне с невестой, – он помолчал. – Но может быть, замужество образумит тебя, как думаешь?
От его улыбки зажёгся огонь в моём животе.
– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж? Даже сейчас?
– А ты, Соня? Ты сама хочешь этого?
– Безумно! Я ведь люблю тебя, Серёжа, люблю, хоть и не сразу поняла это.
– Это самая лучшая новость за сегодняшнее утро, звезда моя! – он порывисто меня обнял. – Ну что, идём домой?
– Да! Сейчас, я только сделаю один звонок… Нет, два.
– Не беспокойся, дорогая, твоим родителям и Генриетте Аркадьевне я уже позвонил.
– Так ты знал, что я…
– Я знал! – просто сказал он. – Но чтобы ты сама могла до всего дойти, тебе нужно было дать время. Я и дал.
– Ах, какой же ты!
– Сонечка, я вижу тебя насквозь, пора с этим смириться, – усмехнулся он. – Ну что, в путь?
– А разве у меня есть выбор? – сварливо произнесла я и взяла его под руку. Покрепче. На всякий случай.
Он смотрел им вслед долго, пока не заболели глаза. Надо очки менять – подумал рассеянно. Поправил шляпу, взмахнул фалдами серого плащика, начертил быстро что-то в воздухе тонким зонтом и…
Источник изображения, использованного на обложке: pixabay.com (бесплатно для коммерческого использования, указание авторства не требуется)
