предчувствую что-то, кожей ощущаю неладное, но сделать ничего не могу. Слишком слаба и обезволена.

«Арсен... Надо позвонить Арсену...» - вспыхивает и тут же меркнет мысль. Я делаю еще одну безуспешную попытку открыть глаза, и проваливаюсь в густую темноту.

***

За окном ярко светит солнце, безоблачный летний день в самом разгаре. Проворные лучики, проникая сквозь тонкий тюль, весело прыгают по аккуратной итальянской мебели, задерживаясь то на узорчатых обоях, то на пушистом черном ковре.

Мне ужасно хочется пить. Во рту вяжет и горчит, как если бы я съела целую горсть каких-нибудь таблеток. Голова болит неприятной давящей болью. Она медленно разбредается по черепу от висков к темени, из-за чего собственное тело кажется мне неподъемным. Низ живота тянет и скручивает знакомым спазмом, предвещая о наступлении тех самых дней.

Хорошо, что я с точностью определила дату их начала, и мы назначили свадьбу в соответствии с моим календарем...

Эту мысль впервые озвучила и подсказала мне Рузанна. Сестра Арсена была старше меня на шесть лет и к двадцати пяти годам уже имела неудачный опыт замужества. К сожалению, ее муж оказался не только нечестным на руку, но и жестоким человеком. Когда Рузанна была беременна их первенцем, он приревновал ее к бывшему однокласснику и жестоко избил беременную девушку. Рузанна попала в больницу и несколько месяцев лежала на сохранении. Узнав об этом, Арсен настоял на немедленном расторжении брака. Он поднял все дела нерадивого зятя и выяснилось, что тот уже давно обкрадывал семейную компанию Мурадянов, куда его взяли только благодаря Рузанне. Все доказательства Арсен передал в органы, и вскоре Саргиса посадили.

Сейчас Рузанна с дочкой жили в родительском доме. Она отказалась снова выходить замуж и посвятила себя семье и заботам о ребенке. Родные на нее не давили, понимая, как тяжело ей пришлось, а сестра жениха активно этим пользовалась. Она не стеснялась быть собой, не боялась условностей и рамок традиций, которые в моей семье были весьма... узкими.

Первое время мне было неловко рядом с ней. Казалось, для Рузанны не существует ничего невозможного. Она была свободной и раскрепощенной личностью, и эта ее неиссякаемая энергия больше пугала, чем завораживала.

С трудом приподнявшись на локтях, я несколько секунд сижу без движений. Моему организму требуется время, чтобы привыкнуть к вертикальному положению и справиться с головокружением.

Так плохо мне не было еще никогда. Словно не на девичнике была, а вагоны разгружала. Тело ломит, скручивает от неприятных ощущений. Горло першит от незнакомого мускусного запаха. Не знаю, мерещится он мне или нет, но так и тянет откашляться.

Видимо, не следовало мне вчера пить этот мартини. Зачем только я послушалась девочек?

Оторвав от лица руки, я озираюсь по сторонам в поисках своего телефона. И только сейчас до меня доходит, что нахожусь я не в своей комнате, на третьем этаже дядиного особняка, а в совершенно незнакомом мне помещении!

Я сижу на белом кожаном диване, рядом валяется легкий плед. Из панорамного окна открывается вид на центральную часть города.

Внутренности обдавает морозом.

Смутное представление, как я могла здесь оказаться накатывает свинцовой тяжестью и сковывает тело стальным обручем. С каждой секундой, чем больше я пытаюсь вспомнить о вчерашнем вечере, тем холоднее становятся мои руки. Ужас и неприятие происходящего накрывают с головой, вызывая немедленную реакцию в теле.

Я вскакиваю с дивана, на котором провела ночь и, замираю напротив зеркала. Осматриваю свое отражение, ища в нем какие-то изменения и одновременно до жути боясь их найти.

На мне все то же белое платье из мягкой ткани с россыпью синих роз. Изрядно помятое, слегка потрёпанное после сна, но целое и невредимое. Длинные каштановые волосы слегка спутались и выбились из прически. Лёгкий макияж немного потек, но никаких явных следов воздействия на лице и теле нет. Даже помада на губах цела.

Я все та же Лиана, какой была ещё вчера вечером. Вот только где я? И я тут оказалась?

- Уже проснулась? - звонкий голос Рузанны заставляет меня вздрогнуть.

По-прежнему ничего не понимая, я поворачиваюсь и встречаюсь с ней глазами.

В отличие от меня, сестра жениха выглядит свежей и хорошо отдохнувшей. На ее красивом смуглом лице сияет привычная улыбка, глаза смотрят на меня снисходительно.

Рядом с ней я выгляжу белой вороной. Жалкой и неприглядной.

И снова во мне что-то переворачивается. Нечто, чему я никак не найду объяснения. Так происходит каждый раз, когда я замечаю у нее этот странный взгляд. Одновременно пустой и многозначительный. Словно она знает обо мне что-то такое, чего не знаю я... Неприятно.

Поежившись, тяжело сглатываю и заставляю себя заговорить.

- Рузан, где мы? Что вчера произошло?

- Так ты совсем ничего не помнишь? Ну ты даёшь, подруга! А ещё говорила, что не умеешь пить, - она игриво поигрывает бровями и протягивает мне стакан холодной минералки со свежими листиками мяты и несколькими дольками лимона. - Выпей, сразу полегчает.

Я послушно глотаю живительный напиток и блаженно улыбнулась. Мысли немного проясняются, даже дышать становится чуть легче. Страх первых секунд понемногу отступает, я уже не чувствую себя кроликом, попавшим в ловушку.

- Вот видишь, всё-таки не первый год живу, знаю, как с похмельем бороться.

- Неужели я так много выпила?

Это странно. Я ведь никогда раньше не пила. Вообще не испытывала тяги к спиртному. Да и не может так развести от пары бокалов мартини... Или может?

- Не знаю, много это для тебя или нет, но развезло тебя не по-детски. Я подумала, что в таком состоянии тебе лучше не появляться дома и привезла к себе на квартиру. Кстати, - спохватившись, Рузанна достает из кармана мой телефон, - чуть не забыла! Арсен всю ночь названивал. Я не знала, что ему сказать. Сама придумай что-нибудь, ладно?

От ее беспечного тона, с каким она все это произнесла, мне становится не по себе. Неприятный холодок стекает по спине, когда замечаю, что мой телефон выключен.

Господи! Он, наверное, с ума сходит от беспокойства...

Сердце пропускает удар, но я заставляю себя отвернуться от улыбающейся женщины. Еще несколько секунд, и моему терпению придет конец. Как бы я ее не уважала, и как бы не сочувствовала ее судьбе, она не имела никакого морального права так поступать! Арсен - ее брат. Неужели Рузанна не могла сказать ему, что я сплю? Зачем нужно было все усугублять?

На вспыхнувшем экране один за другим мелькают уведомления. Грудную клетку стягивает стальным обручем.

Я