мертвые, как и ее личность. Бесполезная трата пространства, которая играет роль матери, когда это удобно. Она предпочитает закрывать глаза каждый чертов раз, когда он так поступает, безразличие очевидно в ее пустом взгляде. Честно говоря, я бы забыл, что она разговаривает, за исключением тех случаев, когда она звонит мне, чтобы попросить эксклюзивные билеты и пропуска за кулисы.

– Тогда тебе следует отойти. Не хотеть приближаться ко мне, потому что я слышал, что быть неудачником заразно. – Я хватаю его за руки и отталкиваю от себя. Он не отступает, глядя мне в глаза и усмехаясь.

– Ты такая дрянь с самого рождения. Единственная причина, по которой ты зашел так далеко, была из-за меня и моих инвестиций, так как никто другой не стал бы спонсировать твою жалкую задницу. Напыщенный сопляк, который притворялся крутым, когда ты на самом деле плакал в подушку по ночам о маме, которая тебя не любила, и папочке, который еженедельно надирал тебе задницу.

Я пожимаю плечами, надеясь показаться беспечным. Внутри у меня бурлит горячая кровь, по спине ползут мурашки в надежде на драку – неудачное генетическое наследство от этого человека.

– Черт, папа, прости. Не хочешь ли ты вытереть глаза парой стодолларовых купюр? Какое разочарование воспитывать человека, у которого уже есть три титула чемпиона мира.

– Разочарование – это не то, во что ты вырос. Это видеть жалкое подобие человека, которым ты стал. Наслаждайся своим парадом второго места. Я знаю, что для меня это было давно, но я слышал, что вид с первого места на подиуме лучше всего. – Он посылает мне злую улыбку, прежде чем отойти.

Шах и мат, черт возьми.

1

МАЙЯ

– Майя Алаторре, бакалавр искусств в области коммуникаций. – Диктор сообщает о моей степени как на английском, так и на испанском языках. Мои родители и Санти лучезарно улыбаются мне со своих мест в стороне от сцены, размахивая руками среди других родителей выпускников Барселонского университета. Я сжимаю в руках самый дорогой листок бумаги, шершавая текстура прижимается к кончикам пальцев, напоминая мне о моих усилиях закончить школу сегодня.

Я сажусь обратно в море студентов, одетых в дешевые платья из полиэстера. После нескольких речей мы подбрасываем шапочки с кисточками вверх, знаменуя конец наших университетских дней. Пять изнурительных лет и два серьезных изменения спустя, я могу с радостью сказать, что закончила школу. Оказывается, я не была создана для получения степени по биологии, я упала в обморок во время лабораторной работы по вскрытию, когда мой партнер разрезал желудок поросенка. И введение в право не совсем сработало для меня. Меня вырвало в соседний мусорный бак во время моих первых дебатов, проиграв до того, как начались вопросы. Люди посчитали бы эти перезапуски неудачами, но я думаю, что они создали характер. Его и устойчивость к беспорядку.

Мне потребовалось две стажировки, чтобы обнаружить свой интерес к кино и производству. Я добавляю себя в статистику безработных после окончания аспирантуры, потому что найти работу в кино намного сложнее, чем я думала.

Моя семья встречает меня на улице, виды Барселоны приветствуют нас, в то время как прохладный декабрьский воздух касается моей кожи, которая плохо защищена дешевым нарядом выпускницы. Мы все подходим для группового объятия, прежде чем они сфотографируют меня. Я получаю целую кучу поздравлений и поцелуев, а также клочок конверта от моего брата Сантьяго.

– Для выпускницы. Это заняло у тебя достаточно времени. – Он посылает мне улыбку, прежде чем хлопнуть меня по шапочке. Мы выглядим похожими, но, слава Богу, разными. Темные густые волосы сочетаются с нашими светло-карими глазами, длинными ресницами и оливковой кожей. На этом наше сходство заканчивается. Санти унаследовал высокий ген от дальнего родственника, в то время как я перестала расти к восьмому классу. Он предлагает недельной давности щетину и глупую улыбку, в то время как я предпочитаю более озорную улыбку, которая соответствует блеску в моих глазах. Он тренируется семь дней в неделю, в то время как я считаю подъем по лестнице, чтобы попасть в класс, своей ежедневной тренировкой.

У Санти зазвонил телефон, и он отошел, чтобы ответить.

Мама позирует мне и делает еще несколько снимков. Мы с ней похожи: медовые глаза, невысокий рост, волосы достаточно волнистые и объемные, чтобы хорошо выглядеть, когда я проснусь.

– Мы очень гордимся вами. Оба наших ребенка делают хорошие вещи в мире, – говорит моя мама, фотографируя, как я закатываю глаза. В ее акценте есть затишье, результат изучения английского языка гостями отеля на ее работе.

Я стону, когда она чмокает меня в щеку, оставляя после себя пятно помады.

Папа бормочет, что ей нужно обращаться со мной как со взрослой женщиной. Посмотрите на меня, теперь называемую зрелой взрослой, и все из-за того, что я бросила выпускную шапочку. Его улыбка достигает его карих глаз, морщинки складываются в уголках, когда он смотрит на меня сверху вниз. У него густые волосы, которые конкурируют с волосами Санти, короткая борода и худощавое телосложение. Санти выглядит как более молодая, более мускулистая версия нашего отца.

– Кто хочет поужинать? – спрашивает папа, потирая живот.

Санти направляется к нам, выглядя бледнее, чем обычно. Он подходит ко мне и шепчет на ухо. – Прости за это. Но они разозлятся, если узнают от кого-то, кто не я.

Я смотрю на него, недоумевая, за что он извиняется.

Санти делает глубокий вдох, прежде чем улыбнуться. – Мой агент только что сказал мне, что «Бандини» предложили мне контракт на следующий сезон.

Вот дерьмо.

Санти не нужно красть мой гром, когда он похищает всю чертову бурю.

🏁 🏁 🏁

Я ставлю зеленый коктейль Санти на стол рядом с его тренировочной скамейкой. Четыре жалкие унции сока издеваются надо мной, липкое доказательство того, что я не принадлежу к кухне в непредсказуемом будущем. Тем более что с потолка кухни все еще капает зеленая жидкость. Что за бардак. Это все забавы и игры, пока я не забываю надеть крышку на блендер, отчего содержимое разбрызгивается повсюду, включая мои волосы и одежду.

– Мне не нужно, чтобы ты прислуживала мне по рукам и ногам. Тебе следует веселиться, потому что мы еще некоторое время не вернемся домой. – Он кряхтит, поднимая груз над грудью.

– Я хочу быть полезной и не чувствовать, что использую тебя в своих интересах ради свободного места для проживания. – Я ерзаю руками, пока он считает свои подъемы, его глубокие выдохи заполняют тишину.

Гладкое оборудование поблескивает под верхними огнями, что свидетельствует