результат слепой удачи? Не так ли, мистер Ярроу?

Я почувствовал, как мое воодушевление моментально улетучилось, словно кто-то отключил меня от розетки. Неужели я действительно так напился, что потерял всякую осторожность и назвался Майклом Ярроу? Но ведь она уже называла меня Этаном… Обескураженный, я продолжал тупо смотреть на нее.

— Вы — фанатик игры, Майкл Ярроу, — продолжала она. — Вы анализируете комбинации с быстротой компьютера. Причем я, кажется, догадываюсь, чтó это за компьютер. «Этанак-500», не так ли?

Я замотал головой.:

— Мисс, поверьте, если я сказал вам вчера эту чушь, то прошу прощения. Я хотел произвести на вас впечатление. Мое настоящее имя — Этан Ринг, и я занимаюсь обслуживанием компьютерной техники в Управлении колоний Арабских штатов на Марсе. Но стоит мне хлебнуть лишнего, как меня тут же несет…

— А трезвым вы мне нравитесь еще больше, — она взяла мою руку и, повернув ее, изучила ладонь.

— У вас явный литературный талант. Ваше призвание — сочинительство… Но отпечатки пальцев принадлежат Майклу Ярроу, гражданину США, разыскиваемому по обвинению в воровстве, терроризме и государственной измене. Вашу голову оценивают в пятьсот тысяч долларов.

С убийственным спокойствием она посмотрела мне в глаза.

— Допустим, — сказал я, сжав ладонь в кулак. — В моей комнате игровых фишек на триста тысяч долларов. Если вы так хорошо осведомлены о моих способностях, то должны понимать, что я могу дать вдвое больше.

— К сожалению, деньги меня не интересуют, — равнодушно произнесла она.

— Так что же вам нужно?

— Ваши способности.

— Оптом или в розницу?

Мой сарказм ее явно обидел.

— Напрасно… У меня не было возможности представиться: Ханелора Такаси. — И она щелчком подтолкнула ко мне изящную визитную карточку, мягко скользнувшую по гладкой поверхности стола.

Я приподнял ее и прочитал: «Мои мысли свободны».

Это был девиз корпорации «Свободная мысль, Инкорпорэйтед», собравшей массу интеллектуалов, готовых за высокую плату предоставлять свои знания и способности любым правительствам, организациям или фирмам, нуждавшимся в таких услугах.

— Итак, вы, оказывается, профессиональный штрейкбрехер, — сказал я, употребляя укоренившееся за ними обидное прозвище.

— У нас предпочитают слово «консультант», — она нервно постучала по ножке бокала. — Мы не хотим ничем ограничивать себя: ни страхом, ни ложными узами преданности, ни идеологическим рамками. Поэтому корпорация базируется на Марсе, хотя большинство наших заказчиков находится на Земле.

— То есть, вы просто-напросто намерены нанять меня.

Она покачала головой.

— Учитывая ваши сложные взаимоотношения с правительством США, мы не можем рассчитывать на длительное сотрудничество. Ваши специфические навыки нужны мне для завершения одного небольшого проекта, связанного с компьютерами. Ни больше, ни меньше. Поможете — и мы забудем о вашем существовании.

Обычная проблема: выигрыш неясен, зато проигрыш означал бы возвращение блудного сына к родному очагу и расчленение уникальной личности Этана Ринга, которое начнется с банального отключения штепселя от розетки в моем позвоночнике.

Ханелора Такаси откинулась на переливчато-синюю кожу спинки дивана, с любопытством наблюдая за моим перевоплощением. Всего пять минут назад я готов был пожертвовать ради нее всем, а сейчас желал только одного: чтобы она сгинула.

— Мисс, вы действительно знаете, как вить веревки из мужчин. Только не принимайте это за комплимент… Вы сказали: одна маленькая услуга — и меня навсегда оставят в покое? — От судьбы не уйдешь: если на роду написано что-то потерять, то теряй не задумываясь. И я улыбнулся. — Согласен.

— Прекрасно, — черты ее лица разгладились. И я внезапно понял, какое напряжение она испытывала. — В таком случае идемте.

— Куда? — спросил я, не двигаясь с места.

— Из отеля. Нам нужно кое с кем повстречаться, — и она указала рукой за окно, кивнув головой в сторону других посетителей, толпой направлявшихся к выходу из гостиной. — Дождь должен начаться в 14.20. Вы же не хотите его пропустить?

Дождь на Марсе — вроде снега в южной Калифорнии: явление столь же редкое. Когда он случается, здесь все напоминает встречу Нового года на Земле.

Компьютерная система прогнозирования погоды и сравнительная стабильность марсианского климата позволяют планировать эти праздники. Поэтому, когда грозы проходят над туристическим поясом — над Олимпом, или Городом изобилия, или Морской долиной, — марсиане вперемешку с путешествующими землянами высыпают на улицу, причем курортные гостиницы становятся местами массового паломничества…

В такие дни я тоже не могу устоять перед искушением и, подобно тысячам ностальгирующих колонистов, «внимаю колыбельной ночи, швее волшебной, что сребром и златом уткала шелк холмов… Ты помнишь этот дождь?».

Если бы я не помнил земной дождь так хорошо, меня бы здесь не было… Я поднялся и мрачно сказал:

— Вы правы, черт возьми, я не хочу его пропустить.

* * *

Мы пересекли вестибюль и, встав в хвосте выстроившейся у выхода очереди, получили герметические защитные костюмы. Затем в общей массе мы прошли в шлюзовой отсек — переходный коридор, ведущий под уклоном вниз на так называемый «балкон Занаду» — огромную, вымощенную каменными плитами террасу, вполне пригодную для Олимпийских игр. Я заметил, что несколько пышущих здоровьем молодцов предпочли полной защитной экипировке кислородные маски и парки: им, видимо, хотелось ощутить дождь почти по-земному. Сам я еще не дошел до такой степени тоски по родной планете. Люди из той же породы, что и эти оригиналы, хотели бы видеть в программе освоения Марса превращение его во вторую Землю и, надо признать, добились определенного успеха: скажем, растопили полярные шапки, что позволило увеличить атмосферное давление, и теперь каждый желающий, надев шесть комплектов зимнего белья, нацепив кислородную маску и приблизившись в результате усиленных тренировок к выносливости гималайского шерпа, мог отважиться выйти на поверхность планеты без риска загнуться через пять минут. Но климат Марса остался прежним: противным, холодным и почти без осадков, — другими словами, таким же, как на моей родине в Кливленде, штат Огайо.

Мы обошли стороной шумную толпу; крики восторга, врывавшиеся в микрофоны шлема, почти оглушили меня. На самом дальнем участке «балкона» я заметил две фигуры, стоявшие чуть поодаль от общей компании. Один поднял руку в перчатке, и мы приблизились. Я так и не понял, был ли это знак или он просто проверял, не